Итак, Максим провозгласил себя императором (или его провозгласили легионы) и теперь забрал свое войско в Галлию — забрал наше войско в Галлию. Популярное решение, судя по всему. Вот и Каракат его одобряет. Оно будет по душе многим, кто считает, что наши подати уходят неведомо на что. Да, популярное. Но губительное.
Я помнил Максима. Помнил и другое — как я почувствовал тогда, что больше его не увижу. Он отважный человек, бесстрашный военачальник. Долгие годы военной службы многому его научили. На поле брани хладнокровие ему не изменит. Легионеры боготворят его. Без сомнения, они пойдут с ним до самого Рима и дальше.
Разумеется, есть надежда, что император Максим сделает для нас в Галлии больше, чем военный наместник Максим мог сделать в Британии, и что замирение далеких варваров подарит мир Острову Могущественного. Слабая надежда, но и ее не стоит отвергать. Если кто и способен на такие свершения, то это Максим.
Сухая погода держалась. Дорога шла вверх, к горам, уже накинувшим зимние снеговые покровы. Мы, не теряя времени, двигались на юг.
Несколько ночей подряд мы вставали на ночлег вместе с попутчиками — купцом и его слугами. Он торговал по ту сторону Вала, на западе и на востоке, а с приближением зимы заторопился назад в Лондон. Как выяснилось, он, по купеческому обыкновению, много разъезжал и торговал со всяким, кто мог предложить золото или серебро и при этом не спрашивал у них, откуда это богатство и как оно добыто. Соответственно он вел дела с пиктами, скоттами, саксами и бриттами, не делая между ними различий.
Это был приятный, общительный человек по имени Обрик, он вступал в пожилой возраст с тем спокойствием, какое дает богатство. Он знал свое дело, и рассказы его внушали доверие, потому что не отдавали бахвальством и пустозвонством. Больше того, в этот год он торговал по обе стороны Вала и хорошо знал, какие войска ушли.
— Я их видел, — говорил Обрик, шевеля палкой угли в костре. Вид у него был невеселый. — В Галлии дела плохи. Грациан долго не продержится, а саксы и англы уважают одну силу… силу и острие меча, да и то не всегда.
Гвендолау долго обдумывал его слова, потом спросил:
— Сколько он взял с собой войска?
Обрик покачал головой.
— Довольно… даже слишком. Весь гарнизон Каерсегойнта, войска из Эборака и Города Легионов на юге. Семь тысяч, а то и больше. Слишком много, как я сказал.
— Ты говоришь, что видел, как они уходили, — спросил я. — Как же так получилось?
