Эпилог
О чувстве, [заключённом во] вселенной[263]
Итак, весь мир – чувство и жизнь, душа и тело, изваяние Бога всевышнего, во славу Его установленное, по [законам] власти, мудрости и любви[264]. Ни о чём не горюет мир, внутри которого вершатся и жизни и смерти во множестве, служа его величественной жизни. В нас умирает [съеденный] хлеб, рождаются соки [тела], умирающие, чтобы стать кровью. Кровь гибнет, чтобы появилась плоть, нервы, кости, дыхание и семя, и проходит сквозь разные жизни и смерти, радости и горести, служа жизни нашей. Так что всё на свете всему на свете – и радость и прибыток, ведь вещи, без исключения все – милость (gratia) целого мира, как и сам он – милость божья во славу Его. Все живые существа пребывают внутри чрева мироздания, как внутри брюха некого животного, и не думают, что чувствует мир, подобно паразитам внутри нашего, понятия не имеющим, что душой мы обладаем гораздо выше, чем их собственная, что чувствуем мы. И всё же живые существа одушевляются не блаженной мировой душой, а душами собственными, как и наши паразиты, в отличие от нас, неразумные. И пусть человек всего лишь червь в чреве мировом, всё-таки рождён он способным облечься в крылья мудрости и любви, став птицей ангельской (angelicus ales), подобно бабочке, появляющейся из шелковичного червя, или пираусте[265], летящей на свет божий – этот свет чувствует он в себе и в мироздании[266]. Человек является завершением целого мира, воспитателем (cultor)[267] его и восхищенцем (admirator), до тех пор, пока Бога признаёт, милостью которого свет был сотворён. Мироздание – изваяние, образ, живое святилище божества и книга, куда вписал Бог, изукрасив, бесконечно прекрасные вещи, в уме своём осуществлённые, и выразил свои собственные мысли. Мироздание украсил Он живыми безыскусными изваяниями в небесах[268], а на земле изваяниями смертными и смешанной природы[269]. Но от всех них мы возносимся к Богу[270].
Блажен читающий в этой книге и узнающий суть вещей из неё, а не измышляющий – по своему ли усмотрению или чужому. Здесь узнаёт он, как искусно правит Бог миром, Ему уподобляясь и дыша с Ним в унисон[271]. Вместе с Богом он видит, что все вещи – благи, а зло относительно, будучи сценической маской (larva) для ролей, разыгрывающих перед Богом забавное представление[272]. В душе человек торжествует и восхищается, постигает и воспевает не ведающего границ и смерти Бога, извечную Силу, Мудрость и Любовь, из которых произошло всё. Производна от них всякая сущность, сила, мудрость и любовь: существует она, оставаясь прежней или меняясь до пределов, ведомых всеобщей душе
