. Автор этого определения, Джон Маккензи, опирается на концепцию лиминальности, сформулированную в культурной антропологии, и в первую очередь в трудах Виктора Тэрнера. Взяв за основу концепцию «ритуалов перехода» Арнольда ван Геннепа («обрядов, сопровождающих каждую смену места пребывания, статуса, социальной позиции и возраста»
>343, во время которых субъект оказывается в некоем переходном состоянии), Тэрнер описал лиминальность как состояние полной неопределенности:
Свойства лиминальности или лиминальных personae («пороговых людей») непременно двойственны, поскольку и сама лиминальность, и ее носители увертываются или выскальзывают из сети классификаций, которые обычно размещают «состояния» и положения в культурном пространстве. Лиминальные существа ни здесь ни там, ни то ни се; они – в промежутке между положениями, предписанными и распределенными законом, обычаем, условностями и церемониалом. Поэтому их двусмысленные и неопределенные свойства выражаются большим разнообразием символов в многочисленных обществах, ритуализирующих социальные и культурные переходы. Так, лиминальность часто уподобляется смерти, утробному существованию, невидимости, темноте, двуполости, пустыне, затмению солнца или луны>344.
Схожесть определений карнавала и перформанса, поразительная в том, что касается их лиминальной природы, позволяет применять к перформансу те же методы критического анализа, что и к карнавалу. И то и другое можно интерпретировать как средство, содействующее поддержанию социальных структур путем их временного ослабления, но вместе с тем и как путь, ведущий к зарождению идеи, а иногда и к построению новых структур и социальных иерархий. Таким образом, подобно карнавалу, являющемуся самостоятельным лиминальным феноменом, перформанс может быть и нормативным, и трансгрессивным>345. Работы Вильгельма, и в особенности его модные презентации, можно рассматривать и интерпретировать в континууме с художественными практиками перформанса, поскольку этот модельер не просто переворачивает некоторые социальные нормы – в первую очередь нормы гендера и нормы приличия, которым подчиняется мода, но сам оборачивается шутом, типичным лиминальным персонажем. Тэрнер, как и Бахтин, описывает придворного шута как привилегированную маргинальную фигуру, которая благодаря своему лиминальному статусу «ни здесь ни там» способна сбить «спесь с высокопоставленных персонажей, низводя их до общечеловеческого уровня простых смертных»
