Ступеней было всего четыре, но зато каждая из них много выше Гулливера. Только став на цыпочки и высоко подняв руку, он мог с трудом дотянуться до края нижней ступени.
Нечего было и думать подняться по такой лестнице.
Гулливер стал внимательно осматривать ограду: нет ли в ней хоть какой-нибудь щёлочки или лазейки, через которую можно было бы выбраться отсюда?
Лазейки не было.
И вдруг на верхней ступеньке лестницы появился огромный человек — ещё больше того, который гнался за баркасом. Он был ростом по крайней мере с пожарную каланчу!
Гулливер в ужасе кинулся в ячменную чащу и притаился, спрятавшись за толстый колос.
Из своей засады он увидел, как великан помахал рукой и, обернувшись, что-то громко закричал. Должно быть, он просто позвал кого-то, но Гулливеру показалось, будто гром грянул в ясном небе.
Вдалеке прозвучало несколько таких же раскатов, и через минуту рядом с великаном оказалось ещё семеро парней такого же роста. Наверно, это были работники. Они были одеты проще и беднее первого великана, и в руках у них были серпы. Да какие серпы! Если шесть наших кос разложить на земле полумесяцем, вряд ли получился бы такой серп.
Выслушав своего хозяина, великаны один за другим спустились на поле, где притаился Гулливер, и принялись жать ячмень.
Гулливер, не помня себя от страха, кинулся назад, в чащу колосьев.
Ячмень рос густо. Гулливер еле-еле пробирался между высокими, прямыми стволами. Целый дождь тяжёлых зёрен сыпался на него сверху, но он уже не обращал на это никакого внимания.
И вдруг дорогу ему загородил прибитый к земле ветром и дождём стебель ячменя. Гулливер перелез через толстый гладкий ствол и наткнулся на другой, ещё толще. Дальше — целый десяток пригнувшихся к земле колосьев. Стволы тесно переплелись между собой, а крепкие, острые усы ячменя, вернее сказать — усищи, торчали, словно копья. Они прокалывали платье Гулливера и впивались в кожу. Гулливер повернул налево, направо… И там те же толстые стволы и страшные острые копья!
Что же теперь делать? Гулливер понял, что ему ни за что не выбраться из этой чащи. Силы оставили его. Он лёг в борозду и уткнулся лицом в землю. Слёзы так и потекли у него из глаз.
Он невольно вспомнил, что ещё совсем недавно, в стране лилипутов он сам чувствовал себя великаном. Там он мог опустить себе в карман всадника с лошадью, мог одной рукой тянуть за собой целый неприятельский флот, а теперь он — лилипут среди великанов, и его, Человека-Гору, могучего Куинбуса Флестрина, того и гляди, упрячут в карман. И это ещё не самое плохое. Его могут раздавить, как лягушонка, могут свернуть ему голову, как воробью! Всё бывает на свете…
