Переживала, пока он сам не позвонил. Я не знаю, где он взял мой номер, но, как же приятно было слышать волнение в его голосе. Он переживал за меня. Спрашивал о мамином самочувствии и просил не беспокоиться о нем. Говорил, что прекрасно справится сам.
Всю долгую бессонную ночь возле маминой постели, в те минуты, когда она забывалась беспокойным сном, я, чувствуя себя предательницей по отношению к ней, думала о Роме. В своих мыслях снова и снова переживала, прочувствовала каждую секунду, проведенную в его объятиях, каждое сказанное им слово. Как он просил не отвечать на телефонный звонок, шепотом мне на ушко. Шепотом, от которого бросало в дрожь. Как, подав телефон, не позволил сразу слезть с его колен. Как в самом начале моего разговора целовал мою шею, посылая мурашки по всему телу…
Что со мной происходит? Моей маме плохо, а в мыслях только одно — быстрее к нему!
Врач пришёл неожиданно рано. Сказал, что сегодня же маме нужна консультация кардиолога. Но даже он видит, что без операции не обойтись. Дождалась кардиолога. Он подтвердил слова хирурга.
Я понимала только одно — нужны деньги. Немалые деньги. Квартиры не будет. Нет, конечно, мама важнее! Но наша общая с ней мечта рушилась на глазах.
К вечеру ее перевели в обычную палату, стало намного лучше, она уже могла потихоньку вставать. Я могла ехать. Завтра утром нужно привезти ей бульон и забрать из квартиры кое-какие вещи. По дороге купила продукты, отзвонилась дяде Ване. Лиза пока побудет у них.
Приехала, когда уже темнело. Квартира была не заперта. Заглянула к Роме, его в комнате не было. Прошла дальше по коридору в кухню и увидела потрясающую картину. Он готовил. Ни один из знакомых мне мужчин никогда этого не делал. Даже мой отец, которого я всегда считала образцом семьянина мог, разве что, разогреть то, что приготовила мама. А тут — кастрюля на плите, Рома чистит картошку. Суп что ли варит?
В ушах наушники, поэтому до сих пор меня не услышал. Как же он справляется, как воду набирал, например? Вроде бы, там еда еще должна была оставаться, неужели он все уже съел? Разглядывала широкие плечи, обтянутые тёмной футболкой. Как же хочется обнять его, чтобы просто на время забыть о своих проблемах! А что, собственно, мне мешает? Скромность? В моей жизни она мне ещё ни разу не помогла. Его реакция? А вот и проверим ее!
Сделала шаг и, наклонившись, обняла его за плечи. Спинка коляски уперлась в живот, но все было не важно. Важно было только то, как поступит он, как отреагирует на такую вольность с моей стороны. Он, ожидаемо, замер, но рук моих не убрал. Повернул голову, увидел меня и улыбнулся. Боже мой, каким же красивым он становится, когда улыбается! В уголках глаз собираются маленькие морщинки-лучики, и вид такой… мальчишеский! Наушники вытащил, но все также держал в одной руке нож, а в другой — картошку.
