Меня накрывает ураган эмоций, тысячи оттенков чувств — от смущения до дикого желания узнать, что будет дальше. Я не могла и подумать, что эта часть моего тела может быть настолько чувствительной, способной так реагировать на ласки!
Я не слышу, как он расстегивает ремень на моих брюках, и только когда он начинает стягивать их, приподнимаюсь, чтобы помочь, и сама тянусь к нему, потому что хочу видеть и чувствовать его обнаженное тело. И мы вместе в четыре руки лихрадочно раздеваемся, целуясь, лаская друг друга, забыв обо всем на свете.
Я слышу, как где-то вдалеке, кажется, вовсе на другой планете, за дверью комнаты, проходит толпа людей, громко смеясь, топая и матерясь, вздрагиваю и инстинктивно пытаюсь закрыться. Но нетерпеливые руки, но жаркий шепот его, не позволяют:
— Никто не войдет, поверь мне. Возле двери стоит охрана.
— Женя… они что же… они же догадываются, что мы здесь делаем, — мой срывающийся хриплый голос наполнен ужасом, а взгляд пытается нашарить в полумраке разбросанную одежду.
Он садится на кровати, поставив голые ступни на пол. И говорит с улыбкой, но как-то обиженно, что ли:
— Милая моя, если для тебя это имеет значение, я готов подождать столько, сколько ты скажешь. Только вокруг меня всегда много народа. Придется тебе привыкать.
Я слышу его, конечно. Я даже понимаю смысл. Только не пытаюсь обдумать его слова или сочинить ответ. Не-ет, я рассматриваю повернутую ко мне мускулистую крепкую спину, широкие плечи, и не могу сдержаться — губы сами, без моего на то приказа, касаются шелковистой кожи. Он замирает. А я, напрочь забыв о каких-то там людях за дверью, прижимаюсь грудью к его спине, руки с наслаждением гладят его бока, живот и совершенно случайно касаются гладкого горячего члена. От неожиданности я дергаюсь, буквально от лица до пяток заливаясь краской, и пытаюсь отстраниться. Только поздно — он взвивается на кровати и, резко развернувшись ко мне, опрокидывает на кровать, под себя, накрывая своим телом. Я слышу, как он шепчет:
— Я старался… правда! Но это… выше моих сил… Забудь о них, пожалуйста! Забудь… сейчас…
О ком нужно забыть? Я тут же отбрасываю эти слова, тут же забываю о них. Потому что невозможно помнить что-то лишнее, когда Женины руки вдруг оказываются там, где никто никогда не трогал, где ноет, где влажно, где каждая клеточка молит о его прикосновении. Я беззвучно хватаю ртом прохладный воздух, но мне от него не холодно, нет! Мне очень жарко! И я, конечно, позволяю раскинуть мои ноги, легко пройтись между ними, раздвигая, раскрывая, лаская, трогая, скользя, касаясь и находя такое местечко, легкое прикосновение к которому заставляет меня стонать, вцепившись руками в одеяло, на котором лежу.
