Я отвернулась к стене, желая показать, что таким примитивным способом меня им не обмануть. Откуда Пророк может быть здесь? Зачем? И как его могли пропустить так запросто? Да сразу же остановили бы — вон про Давида и остальных сказали, что знали о каждом шаге!
Отвернулась, но, затаив дыхание, ждала, что этот «притворщик» будет говорить. Он молчал. Но я слышала, как медленно и осторожно он шагает к кровати. И жалела, очень жалела, что отвернулась — безумно хотелось посмотреть, что делает этот человек.
Не смогла удержаться только тогда, когда металлическая сетка моей койки прогнулась под его весом — уселся рядом. А я развернулась и увидела, как он неторопливо снимает куртку.
Сумрак в комнате не скрывал от меня главного — сердце чувствовало, что это все-таки ОН! И, замерев, я не могла поверить в чудо.
— Милана, ты не узнала меня?
А голос-то, голос, ни с чьим не спутаешь! Ни один притворщик, я уверена, не способен так похоже изобразить! Я вскочила на кровати, утратив от счастья здравый смысл полностью — все-таки мы находимся на территории врагов. Бросилась к нему на шею, обнимая обеими руками, прижимаясь так крепко, как только это было возможно.
— Это ты? Настоящий? Правда? — говорила глупости, и никак не могла остановиться. — Как тебя пустили сюда? Ты зачем…
— За тобой.
Его пальцы ласково, осторожно пробежали, чуть касаясь, по моему лицу, по плечам, рукам, как бы убеждаясь, что это я рядом, что цела и невредима.
А-а-а! ОН. ПРИШЁЛ. ЗА. МНОЙ! Это невозможно! Это нереально! Сердце в груди отплясывало какой-то, только ему одному известный, танец, трепыхаясь, как сумасшедшее о грудную клетку.
Обхватив ладонями его лицо, я всматривалась в любимые черты, и слезы катались по щекам — я небезразлична ему!
— Женечка, я люблю тебя, — сказала то, что просилось из глубины души, что давно уже искало выхода и, наконец, вылилось именно в эти слова. — Мой хороший, мой любимый… за мной пришел… ты пришел… за мной…
Он обнимал, и я решила, что мне можно все, что все дозволено сейчас — легонько прикоснулась губами к его лбу, к его шрамам, потом опустилась на скулы, покрытые колючей щетиной. Он сам подставил губы, сам обхватил рукой мой затылок и притянул к себе. И при этом (не могло мне показаться!) он дрожал всем телом, как будто замерз, как если бы страдал от высокой температуры.
— Останови меня… сейчас нельзя, — эта хрипотца в голосе, нетерпеливые руки, приподнявшие край моего свитера и поглаживающие спину, не оставляли никаких вариантов — что остановить, вот это счастье быть с ним рядом?
