— Почему он нас не боится?
— По-началу боялся, я это чувствовал. А сейчас…
— Вот-вот, сейчас он освоился и считает себя чуть ли не своим! Как так?
Слепой задумался. Он, похоже, совсем не думал о парне! Упускать из виду такие вещи! Подобное было совсем не похоже на нашего Пророка, поэтому я и рискнул спросить:
— Пророк, что с тобой происходит? Ты какой-то странный, не такой, как обычно.
Он молчал. Я, в принципе, не ждал ответа — мы никогда не были слишком уж близки. Он — главный, я — подчиненный, ни больше, ни меньше. Но он все же ответил:
— Я слышу ее. Она зовет меня. Ни о чем другом думать не могу, только о том, что ей больно сейчас.
— А как ты вообще сумел понять, что она… ну, что не парень это?
— Ты не поверишь, но мне уже все равно стало, кто это — парень или девушка, меня к ней тянуло, чувствовал ее так, будто… ну моё это, для меня… понимаешь?
— Хм… не совсем. То есть ты, — меня вдруг накрыл приступ неудержимого, рвущегося из горла смеха. — Ты бы и с парнем смог?
Я сдерживался изо всех сил. Терпел, но понимал, что вот-вот засмеюсь и окончательно испорчу наши отношения. Но он вдруг сказал с улыбкой:
— Сам в шоке. Слава Богу, что все-таки девчонка. А ты не ржал бы, а придумал что-нибудь. Как спасти ее? Как вытащить оттуда? Есть идеи?
— Есть одна. Но сначала нужно с Егоркой побеседовать. Пошли?
Приближаясь к месту, где расположился Земцов, к его сыну приставили двоих парней, связали за спиной руки, но в передвижениях не ограничивали — он на виду, от моих парней далеко безоружный не уйдет. А рот… даже если кричать будет — до кабака далековато, никто не услышит. Но он, судя по всему, никуда и не собирался! Более того, он неплохо себя чувствовал, стоя возле машины Гайки и мило ей улыбаясь. Ускорившись, я успел разобрать кусок их разговора:
— Какие у тебя волосы красивые! А цвет такой… как шоколад расплавленный… как кофе с молоком!
— И где, интересно, в Москве кофе с молоком подают?
Она ему улыбалась! На меня рычала, а ему улыбалась! Вот ведь… Гайка!
— Поедешь со мной, покажу, где подают! И много еще чего интересного покажу!
— В качестве кого поехать? Пленницы?
— Зачем пленницы? Будешь машины чинить… сначала. А потом поженимся с тобой, детишек наделаем, — протянул мечтательно этот козёл.
Так, Давид, спокойно! Это — не твоя баба! Чего ты взбеленился? Стойку сделал не хуже этого пса шелудивого, что Слепому Дети ночи подарили, хорошо хоть Техники на время согласились тварь эту у себя оставить. Они замолчали, увидев меня.
