Оказалось, что она не нуждалась в лестнице; сам корабль стал для нее ступеньками, каждый выступ и острый край, каждая деталь, заставлявшая Джорона нервничать – ведь он знал, что они существовали для того, чтобы отнимать жизни, уничтожать плоть, убивать женщин и мужчин, размазывать их по корпусу, – она легко избегала опасности, ее ноги в сапогах находили опору между клинками – корабля, а руки инстинктивно чувствовали, за что можно ухватиться и не порезаться. Она двигалась к цели спокойно и уверенно, хотя никогда прежде не видела «Дитя приливов», никогда не взбиралась по его крутым бортам, никогда не изучала корпус на предмет гниения, не проверяла изгибы его поверхности. Все это ничего для нее не значило. Отец Джорона рассказывал о тех, кто «рожден для моря», но Джорон не понимал его слов. И вот он увидел Миас.
Через мгновение она перемахнула через поручни и оказалась на палубе. Джорон услышал топот ног по сланцу, когда привязывал флюк-лодку, затем звук удара сапога, врезавшегося в тело. Он быстро забрался на корабль, но проделал это гораздо осторожнее, чем она. До него доносились голоса, удивленные, рассерженные, и он почувствовал, как внутри у него что-то задрожало. Он знал свою команду, семьдесят два человека, что ходили на «Дитя приливов». Некоторые провели на корабле годы, другие только месяцы, но среди них не нашлось бы никого, к кому он мог повернуться спиной, не опасаясь, что тот достанет курнов, но Миас была бесстрашной и уже выкрикивала приказы пронзительным голосом.
– Встать! Встать! Я не позволю вам валяться на сланце. Возможно, Твайнер вас опасался, но я не знаю, что такое страх. Последняя женщина или мужчина, которые окажутся лежащими на палубе, – удар сапога по телу, – узнает укус веревки. – Крик, что-то невнятное. – Мне без разницы, что ваша кожа обгорела, когда вы пьяные спали под Глазом Скирит, вы заслужили ожоги. И вам станет много хуже, если вы не будете мне подчиняться.
Джорон перелез через поручни и обнаружил, что команда – его команда — стоит вокруг Миас в полнейшем недоумении, словно их застало врасплох проклятие Южного Шторма, налетел внезапный шквал и разбил корабль о невидимые скалы и рифы островов Лайро. Он разделял их чувства. Она была подобна могучему урагану, полна ярости, как Мать, которая явилась к ним, чтобы учинить хаос и потребовать справедливости. Миас прошла на корму корабля, где находился невысокий помост – там по традиции стояли только офицеры и рулевой. И когда она шагала между небрежно сложенными кучами веревок и огромными дуговыми луками со спущенной тетивой – легко перепрыгнув через кое-как сложенную груду крылоболтов – по пути она лягала всех, кто оказывался у нее на пути.
