Было заметно, что Андрей, при том, что очень хочет в воду, еще и дико ее боится. Павел, похоже, понял это еще раньше меня. Он не стал заставлять мальчика самого входить в реку, а взяв на руки, зашел вместе с ним. И, может быть, внешне они были совершенно непохожи — и цвет волос, и черты лица, ничего общего, на мой взгляд, не было. Но при этом… детские ручки, крепко обвивающие мужскую шею, радостная улыбка, обращенная к Павлу, мол, нравится ему, так трогательно смотрелись, как если бы не чужой дядя возился с ребенком-сиротой, а любящий отец впервые нес купаться в реку своего маленького сына.
Минут через десять Андрюха уже барахтался вместе с девчонками, с радостью натянув прихваченный мною круг-черепашку.
— Эмма, они что, двойняшки у тебя? — Вероника плавала рядом, с интересом посматривая на детей. — По виду возраст одинаковый…
Она мне нравилась — открытая, простая в общении, про таких говорят "душа на распашку". Такие спросят прямо, и не будут вызнавать, выспрашивать за глаза у общих знакомых. Какой смысл мне было врать? Конечно, я решила сказать правду, тем более, что Павел уплыл куда-то к центру речки и практически исчез из виду — можно было рассказать, не упоминая его роль.
— Нет. Они неродные. У них разница в возрасте полгода. Андрюша живет в интернате для детей-сирот, я оформляю на него документы. Но у меня есть еще один мальчик. Кирилл. Ему пятнадцать лет.
Она некоторое время молчала, посматривая то на меня, то на Андрюшу. А потом, естественно, спросила об отце детей.
Еще совсем недавно, услыхав этот вопрос, я чувствовала, как сердце сжимается от боли. И отвечая на него: "Мой муж разбился насмерть на машине", я еле сдерживала слезы. Я всегда подсознательно ждала этот вопрос, и боялась его, и не хотела слышать… И неожиданно для себя сегодня ответила по-другому.
— Мой муж погиб. Давно уже…
И, что удивительно, Вероника не сказала то, что говорили все: "Как же ты одна с ними справляешься?" "Ой, бедненькая! Как ты все это выдержала?" "Мужа нет, а ты ребенка в детском доме берешь!" "Зачем тебе еще одна обуза?"
Она заговорила о другом, не извиняясь за вопрос о муже, что я, кстати, тоже не любила — ну что извиняться, все уже сказано, да и его никакими словами не вернешь…
— Маме нашей пока не говори по Андрюшу — плакать будет, замучает парня своими приставаниями. И… позвонишь мне завтра, я объясню, куда подъехать. Я ж психологом работаю, детским. Позанимаюсь с ним… Ему нужно.
