Где-то за моей спиной скрипнула дверь. Я слышала. И последовавшее за скрипом чье-то удивленное аханье тоже. Но, правда, уже из-за Пашиной спины. Как он сумел так быстро сориентироваться и спрятать меня, мне было непонятно. И покидать свое убежище мне совершенно не хотелось.
— Пашенька, сыночек…
Женский голос оборвался. Боже мой! Только этого не хватало! Лучше бы это была Вероника! Или даже Саша! Но только не Пашина мама!
Я не знаю, какой он подал ей знак (это был знак точно, потому что Павел не издал ни звука!), но она вдруг нырнула в какую-то дверь, громко приговаривая:
— У меня арбуз в холодильнике… Понесу в беседку детям… Ой, и пирожки с вареньем абрикосовым делала для Марийки, тоже нужно не забыть. Там вода на речке, как молоко парное — Максим звонил! А папа, Пашенька, представляешь, как всегда, забыл деньги! Хотели еще в супермаркет за продуктами заехать…
Я, не смея поднять глаз, сгорая от стыда, была выдвинута его руками из укрытия прямо на середину прихожей. Чувствовала, что Паша улыбается, но казалось мне, что все эти милые лица на семейных фотографиях, глядят со стен именно на меня и видят мой позор и, может быть, даже смеются… надо мною. Прижала руки к щекам, пытаясь унять жар и зажмурила глаза, мечтая оказаться сейчас у себя дома.
— Как же стыдно! Боже мой…
— Дурочка… Глупости. Знаешь сколько раз я заставал своих родителей в детстве за подобным? О-о, и не сосчитать!
— Вы знаете, — за моей спиной вдруг раздался голос его матери. — Я сегодня очки свои где-то потеряла, поэтому вот иду и ничего совершенно не вижу! Вы мне не поможете — там на столе тарелка с пирогами и сок в кувшине? И никакой речки, пока не пообедаем! Там, кстати, папа детей в свою мастерскую повел — забрать нужно, иначе все в краске будут! Или в лаке! Или, не дай Бог, поранятся еще!
И понимая, что она, пробегающая сейчас мимо, так же, как и я, глядя в пол, всеми силами пытается сгладить ситуацию, наладить контакт, видя, что она очень рада, что суетится неспроста, я расслабилась и успокоилась и даже сумела поднять глаза и посмотреть вслед невысокой полненькой женщине со свернутыми в узел на затылке пышными волосами. Она торопливо выскочила за дверь, сопровождаемая сначала сдерживаемыми смешками, а потом громогласным хохотом Павла.
— Ой, не могу, — приговаривал он, смеясь. — Вот это представление! Давай отмирай уже, пошли за пирогами! Все в порядке! Ты слышала? Никто ничего не видел! Сейчас знакомиться будем!
