— Мам, а мы куда-то идем? — сонная Полинка стояла в дверном проеме.
Я о ней забыла совершенно! Вот ведь мать называется! Ее же покормить нужно! Так, что делать? Что же делать? Как успеть-то? Ведь еще ехать нужно и далеко!
— Доброе утро, дядя Паша!
— Доброе, Полинка! Давай быстрее завтракать и поедешь с нами! — с открытым от удивления ртом я наблюдала в зеркало, как моя дочка с поднятыми вверх руками подбежала к нему, как Павел взял ее на руки и понес на кухню!
Нет! Это все не может быть правдой! Это снится! Почему все так быстро происходит? И как у него это получается — мои дети ведут себе рядом с этим мужчиной так, будто бы он был здесь всегда, а не появился неожиданно на пороге всего пару дней назад! Я красилась, ошарашенная всем происходящим, и слушала, как он спрашивает у дочери, где и что лежит, она рассказывает, объясняет, что больше всего любит на завтрак хлопья с молоком. Потом строгим голосом указывает ему, сколько хлопьев положить в тарелку, на сколько минут ставить в микроволновку молоко, потом предлагает попробовать, и он, кажется, пробует, нахваливая шоколадные шарики!
Перед шкафом я задумалась. Представила себя рядом с мужчиной. Вспомнила, что одет он сегодня в белую рубашку с коротким рукавом и, вроде бы, темные брюки. Вытащила свое любимое обычное светло-розовое платье с тоненьким поясочком, достала босоножки на невысоком каблучке — единственный каблук, который не вызывает у меня раздражения. Какое счастье, что вчера перед сном голову помыла — иначе точно не успела бы высушить! Потом выхватила из шкафчика в детской Полькино платьице, белые носочки и резиночки для косичек и шагнула в кухню…
12. Павел
Полинка тыкала ложкой с шоколадными шариками, залитыми молоком, мне в губы, но рот открыть я не мог! Вранье это, что от изумления у людей рот открывается! Наоборот, мои челюсти словно заклинило! Мне всегда нравились женщины в платьях! Но не думал даже, что Эмма будет в нем вот так замечательно выглядеть! Она была настоящей красавицей — стройной, светлокожей, с рассыпавшимися по плечам кудрявыми светлыми волосами! А ножки, приоткрытые свободным, необлегающим подолом, босые, с маленькими аккуратными пальчиками, вызывали только одно, да и то, неуместное сейчас абсолютно желание — потрогать, а может быть, даже…
Рот наконец-то приоткрылся и я громко сглотнул… слюну вместе с моментально заполнившими рот молоком и шариками.
Хорошо хоть она не видела моей реакции! Встав на колени перед ребенком, Эмма тут же начала натягивать той белые носочки, приговаривая:
