— Заждалась? — Ладонь хозяина опустилась мне на плечо, заставив вздрогнуть. Я обернулась и вскочила на ноги, прижав руки к груди.
— Вы испугали меня, хозяин.
— Прости, задержался, — кивнул Рэв и, посмотрев на меня внимательным взглядом, спросил: — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. Я теперь забеременею?
— Нет, — коротко отрезал Рэв. Его голос стал жёстче. — Для этого необходим специальный обряд, который проводят лазари. И то не всегда успешно.
Я опустила глаза, чувствуя, как к щекам приливает кровь.
— Ладно, не забивай голову. Пойдём домой.
Рэв произнёс это с ноткой усталости, словно мы возвращались с увеселительной прогулки, утомлённые затянувшимся свиданием.
Я шла рядом, стараясь не смотреть на спутника, и почти не видела дороги. Слова благодарности застряли в горле. Хозяин тоже не поддерживал разговор, я даже не чувствовала на себе его взгляда, словно оборотню было всё равно, кто шагает с ним по одной аллее.
Обратный путь занял немного времени. Мне пришлось подстраиваться под быстрый шаг мужчины и делать это, не уронив достоинство и не переходя на гон. Я, конечно, теперь служанка и рабыня, но за мужчиной никогда не бегала и начинать была не намерена. Даже если позволила ему познать себя без всяких обещаний и заверений в нежных чувствах.
Я вздохнула, погружённая в собственные переживания, и чуть было не натолкнулась на Рэва, пропускавшего меня вперед у кованых ворот парка, где заканчивалась сказка и начиналась серая улица.
* * *
Обратный путь мы проделали вместе: в одной закрытой повозке, сидя напротив друг друга. Я избегала смотреть на хозяина и уставилась в окно, ожидая, что если Рэву будет угодно, он сам заговорит со мной.
Вскоре так и произошло.
— Посмотри на меня, — сказал хозяин таким тоном, что мне тут же захотелось повиниться во всех грехах. Даже тех, о которых я ещё не знала.
Он сидел, откинувшись на подушки, со скрещенными на груди руками и пытливо смотрел в глаза.
— Откуда у тебя пятно на бедре? Видела же, что и у меня такое же. И появились они, я так понимаю, одновременно. После нашей первой близости. Там, на берегу.
— Я не понимаю, что они означают, — спокойно ответила я, не отводя взгляда. Меня прошиб ледяной пот, я не могла вдохнуть и внятно ответить, словно тело мне больше не принадлежало. В голове скакали обрывки мыслей: знает или догадывается? И как мне быть: всё отрицать, сделать вид, что оскорблена, а может, упасть в ноги и повиниться?
— Что ты знаешь об этих пятнах? — одна бровь хозяина поползла вверх. Он по-прежнему не сводил с меня глаз. Разговор напоминал допрос, и я чувствовала себя заранее осуждённой. Тем более что понимала: я действительно виновата.
