— Я хочу заказать аренду всех свободных бегущих строк в Косино-Ухтомском районе.
— Если подождете неделю, мы сможем вам предложить выгодные…
— Мне нужно запустить рекламу прямо сейчас.
— Сейчас, в смысле сегодня?
— Сейчас, в смысле сию минуту.
— Ну это надо вызывать…
— Неважно. Я заплачу за вызов кого надо и двойную стоимость аренды за срочность. Сделаете?
— Простите, а какой планируется текст? Просто, уже были случаи, когда девушки оставляли послания парням, и если в них находили нецензурные выражения или угрозы…
— Никаких угроз, — в очередной раз прервала его я. — Записывайте: «Помощь жертвам притеснений в армии».
— Жертвам чего?
— Притеснений в армии, — по слогам повторила я. — Дальше мой номер телефона. Перепишите из входящих, так будет быстрее.
— Что же вы сразу не сказали! — обрадовался парень. — У нас есть скидка на социальную рекламу. Подождите минутку, я найду в прайсе.
— Не надо. — Каждая минута промедления может полностью обесценить попытку. Лучше потрачу все деньги, отложенные на продвижение нового курса, но с пользой, чем половину — на ветер. — Я заплачу по обычному тарифу. Вдвое, если организуете рекламу в течение часа.
Антон сжал руль, ощущая, как шов впивается в кожу у оснований больших пальцев. Ему хотелось раздавить баранку, разорвать пополам. Ему хотелось вернуться и проделать то же самое с ее головой. Вдавить большие пальцы в ее глазницы и потянуть в разные стороны. Проделать все, что он не успел три года назад. Наконец-то закончить начатое. Но вместо этого он положил сережку на коврик у ее порога и уехал.
Опускали в армии… Что она знает об армии?! Челюсти сжались до хруста. Он понимал, стерва специально написала гадости, чтобы вывести его из себя. Хочет, чтобы он на эмоциях наделал ошибок. Как бы не так. Если бы она верила, что ей пишет Надя, ответила бы на его сообщение сразу, а не через несколько часов после прочтения. Узнала она про него что-то, как же… Зря старается. У него есть свои методы успокаивать нервы. Жалко, все планы на соседку Настю сорвались, ну да ладно, успеется.
Он свернул на дорогу между гаражей. В конце тоннеля из металлических коробок показалось трехэтажное кирпичное здание. «Пансионат для психически больных людей» — гласила надпись на табличке. Врала. Хлев для никому не нужных отбросов общества, и за него приходилось платить тысячу рублей в сутки. Остановившись у входа, Антон как мог широко открыл рот, чтобы расслабить челюстные мышцы. Ему предстояло выглядеть дружелюбным, а со сжатыми зубами это непросто.
