Не Бродяга, не Полисмен. Просто человек, приехавший на автомобиле, хорошо одетый, небольшого роста, полный, вовсе не страшный.
«Я идиотка, — высмеяла себя Дженни, — но впредь не собираюсь быть идиоткой». И чтобы быть уверенной в том, что впредь не будет идиоткой, она вытащила из ящика комода «Удивительный гибрид сторожевого пса и водяного пистолета» Уотсона и две розовые подвязки. Пристроив Уотсона надлежащим образом, она бесстрашно спустилась по лестнице, ей почти хотелось какого-то приключения.
Она открыла дверь.
— О, добрый день! — поздоровался мистер Арчибальд Фентон и немедленно отметил про себя, что Дерек не промах.
— Добрый день, — ответила Дженни. — Вы… миссис Бассетт… и все остальные в поле, убирают сено. А вы…
— Ах! Извините, но я имею честь разговаривать с мисс Наоми Фентон?
— Э-э… да, — пробормотала Дженни.
Не ее вина, что она не узнала его. Она никогда его не видела; а на множестве газетных фотографий знаменитый Арчибальд Фентон оказывался стройным красивым молодым человеком лет двадцати трех, каким он на самом деле был лишь недолгое время при благоприятном освещении двадцать лет назад. Она не была готова увидеть это выпущенное с разрешения автора издание, про которое Нэнси ни разу не сказала ничего более вразумительного, чем «катастрофа». «Но скажи, что ты имеешь в виду под “катастрофой”?» — жаждала объяснений Дженни. «Подожди, пока не увидишь, это просто беда».
Теперь она видела.
— Я слышал в деревне, что вы приехали в гости к своему брату, — сказал Арчибальд, испытывая необыкновенное удовольствие, — и зашел навестить.
— О! Как мило с вашей стороны. Не хотите ли пройти?
— Вы позволите? Огромное спасибо.
Он последовал за ней в маленькую гостиную и самодовольно огляделся, уверенный, что видит насквозь все тайны этой комнатки.
— Мне очень жаль, но Дерека нет. Ему пришлось поехать в Танбридж-Уэллс. Садитесь, пожалуйста. И курите.
— Благодарю вас. А вы не хотите… — Он достал портсигар.
Она покачала головой.
— Так значит, Дерек в Танбридж-Уэллсе, — сказал Арчибальд, зажигая сигарету. — А вы здесь сидите в одиночестве. Бедняжка.
— Почему?
Арчибальд многих именовал бедняжками, но прежде его никогда не спрашивали почему.
— Я вам сочувствую, — театрально сказал он.
— Да, но почему? Я ничего не имею против того, чтобы побыть в одиночестве, а вы?
— Все зависит от того, чьей компании я лишаюсь. Но в этот самый момент, моя дорогая Наоми, я совершенно счастлив, что не один.
Дженни чувствовала себя несколько сбитой с толку.
