— Надо поехать навестить их, — решительно сказал Арчибальд.
— Уверена, они будут очень рады вам, мистер Фентон.
Арчибальд не был так уверен. Напротив, он полагал, что они вовсе не будут рады. Сестра! Ха! И это добродетельный Дерек! Он поедет навестит их сегодня же во второй половине дня… и посмотрит, как этот добродетельный Дерек будет выпутываться. Сестра!
— Благодарю, — сказал Арчибальд, беря сдачу. — Ну что ж, до свидания, мисс… э-э… — Как, черт побери, ее фамилия?
— До свидания, мистер Фентон.
Как только мистер Фентон вышел, сигнальный рожок его автомобиля, который уже давно молчал, неожиданно издал приветственный клич. Стащив Джорджа Алфреда Хикли с подножки автомобиля, мистер Фентон сел за руль и уехал. И это значило, что большая часть ячменного сахара Джорджа Алфреда Хикли уехала вместе с ним.
Был летний день, но небо хмурилось. «Может, не в пятницу, может, и не в субботу, но дождь будет». Фермер Бассетт понимал это по ломоте в костях, а авторитет его костей был общепризнан. Все до одного — мужчины, женщины, дети — убирали в поле сено, пока еще светило солнце.
Дженни с открытой книгой на коленях сидела одна в прохладной маленькой гостиной, пытаясь не поддаться сну. Ей было легко, спокойно, она ощущала себя окруженной заботой. Скоро Дерек должен вернуться, но она не испытывала нетерпеливого желания поскорее увидеть его. Когда он вернется, они снова поговорят о том, как обстоят дела, и будут вместе строить новые планы. Забавно строить планы вместе с Дереком; но ленивое довольство, которое окутывало ее, осознание того, что она целиком и полностью самостоятельна, было счастьем, которым нельзя поделиться, которое не могло усилиться от его присутствия. Она Дженни. Самостоятельная Дженни, Дженни-умница, Дженни-красавица. Она засыпала…
Вдруг раздался стук в дверь, прозвучавший внезапно и тревожно для Дженни, которой казалось, что никто не может помешать спокойному дню, предназначенному только для нее. Дженни вскочила на ноги, сердце ее колотилось. Она попыталась сказать себе, что это знакомая миссис Бассетт, торговец, прохожий, который хочет спросить дорогу, но нелепые маленькие страхи просачивались в ее разум, и росли там, и приобретали хорошо знакомые черты: Бродяги на Уединенной Ферме, Полисмены, Производящие Аресты: Закон и Насилие в равной степени были ее врагами. Дженни, Дженни, соберись! Что за детские страхи, ведь ты ничего не боишься.
«А, знаю!» — вдруг подумала Дженни и, затаив дыхание, на цыпочках прокралась по коридору мимо двери и поднялась по лестнице в свою комнату. Из-за штор она украдкой посмотрела на незнакомца.
