— Когда вы говорите «заложить», это значит, что вы хотите их потом выкупить или просто ходите продать их?
— Продать ростовщику, я думаю, — сказала Нэнси.
Мистер Арчибальд Фентон раздумывал. Еще два года назад он был Реалистом, разделяя таким образом с большей частью критиков и Придворных Художников убеждение, что фотография является высшей формой искусства. Описать с такой точностью, что даже деревенский дурачок, заглядывая через плечо художника, мог бы сказать «Разрази меня гром, если это не старая свинья с фермы Бассеттов»: несомненно, писательство не может претендовать на большее. Он обнаружил, что может. Оно может вернуть раблезианскую грубоватость английскому роману; даже если при этом (как написал мистеру Фентону человек, присматривавший за слонами в цирке Лэнгли) автор допускает три ошибки в описании наряда слонихи. Мистер Арчибальд Фентон перестал быть реалистом… но иногда у него возникали опасения. В конце концов он решил так: слоны не считаются, потому что очень мало людей хоть что-то знают о слонах, но с лошадьми нужно быть повнимательнее.
Нужно ли быть повнимательнее с ростовщиками? Вряд ли… за исключением, разумеется, дешевых изданий… и публикаций в периодических изданиях… Публикации в периодике: да, это решает дело.
— А что, если, — спросил мистер Фентон, — я отнес бы их ростовщику вместо вас?
— Ну что вы! — сказала старшая сестра Джойс.
— Прекрасно, — весело отозвался мистер Фентон, — я сделаю это сегодня вечером.
— Как это мило с вашей стороны. Джойс… — Нэнси сглотнула. — Просто не знаю, как благодарить вас. — Она промокнула глаза платочком. Она была прелестна.
— Прекрасно. — Он ободряюще похлопал ее по плечику. — Теперь давайте вернемся к Пятой главе.
Именно в конце Пятой главы (как Нэнси было хорошо известно) Юстейс Фрир относил в заклад запонки.
Для мистера Уоттерсона достоверным источником сведений о том, что случилось в большом мире, всегда была «Таймс». Для миссис Уоттерсон достоверным источником сведений о том, на что способны Радикалы, всегда был мистер Уоттерсон. На вокзале в Бате, на следующее утро после свадьбы внука, мистер Уоттерсон предложил купить «Таймс» и взять ее с собой и с миссис Уоттерсон в купе первого класса.
— Зачем тебе «Таймс», дорогой? — спросила миссис Уоттерсон.
— Читать, — ответил мистер Уоттерсон тоном человека, считающего такой вопрос излишним.
— Но ведь она ждет тебя дома. Жаль покупать еще одну.
Мистер Уоттерсон был женат пятьдесят лет и знал, что его стремление немедленно прочитать «Таймс» было из разряда тех, которые его жена не в состоянии понять.
