— Парракот.
— Парракот, мы дойдем до этого. — Он огляделся. — Ну, что вы говорили о каком-то платке?
— Вон там на кресле лежит платок.
— Да?
— А вы знаете, моя жена… я хочу сказать, на платке вышито «Дженни».
— Да?
— А мою жену зовут Лора.
— Мы займемся миссис Парракот позже, — сказал инспектор. — Думаю, мы начнем с самого начала и попробуем все привести в порядок. — Он вытащил записную книжку. — Ваше имя?
— Парракот.
— Просто Парракот?
— Джордж Парракот.
— Не следует ничего скрывать. Теперь, мистер Парракот, будьте добры, дайте отчет о своих передвижениях в это утро и объясните, каким образом вы совершили это ужасное открытие…
— Ну, дело было так.
Он дал отчет. Он объяснил. Он ясно дал понять, что вся ответственность лежит на нем, и только на нем; что хотя он не нанес этого удара, однако, если присяжные из его собратьев — сельских жителей (некоторые из них, возможно, Старые Фелсбриджеанцы) сочтут, что укрывательство чужого тела в собственной гостиной настолько дурно, что практически неотличимо от убийства, тогда он готов принять то, что его ожидает, вплоть до Высшей Меры, при условии, что его жена Лора…
— Послушайте, — сказал инспектор Меригольд, все больше и больше проникаясь подозрениями, — вы сказали, вашу жену зовут Лора?
— Да, — торопливо ответил Джордж. — Лора Мэри Парракот.
— А здесь, — сказал инспектор, беря носовой платок, — вышито «Дженни»?
— Да.
— Тогда чей же он?
Мистером Парракотом овладело прекраснодушие.
— Мой, — сказал он просто и подергал галстук.
— По-моему, вы сказали, что ваше имя Джордж Парракот, — заметил инспектор, водя пальцем по записной книжке в поисках более ранней записи.
Мистер Парракот очнулся.
— Э-э… да, — ответил он.
— Тем не менее на ваших носовых платках вышито «Дженни»?
— Нет, не совсем, — сказал Джордж.
— Что вы имеете в виду под «не совсем»?
— Ну… — Джордж задумался, что он имел в виду.
— Вы хотите сказать, что кто-то по имени Дженни дал вам этот платок и вы с ним не расстаетесь?
— Боже мой, нет, — торопливо ответил Парракот, сознавая, что зашел слишком далеко. — Нет, нет, разумеется, нет. На самом деле, — произнес он слабым голосом, — это не мой платок.
— Зачем же вы сказали, что ваш?
— Ну…
— Уж не собираетесь ли вы, — строго произнес инспектор Меригольд, — Препятствовать Торжеству Правосудия?
— Право же, нет, — запротестовал мистер Парракот.
— Сознаете ли вы, — сурово продолжил инспектор Меригольд, — что Препятствовать Торжеству Правосудия это Чрезвычайно Серьезное Преступление?
