Из судебной практики
«В своем письме я просил Вильгельма содействовать мне в расчленении России и присоединении к возглавляемому мною государству «Всевеликому войску донскому» русских городов: Таганрога, Камышина, Царицына, Воронежа и железнодорожных станций Лиски и Поворино, — признавался Краснов спустя более четверти века в судебном заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР. — Я информировал немцев, что заключил договор с главами Астраханской и Кубанской областей князем Тундутовым и полковником Филимоновым о том, что после победы сил контрреволюции на территории России образуется федерация под именем «Доно-Кавказского союза», в которую должны войти державы: «Всевеликое войско донское», Астраханское войско с Калмыкией, Ставропольская, Кубанская области и Северный Кавказ. Германских руководителей я просил усилить мне помощь вооружением, инженерным, имуществом, построить на Дону орудийный, оружейный, снарядный и патронный заводы… Я обязался предоставить Вильгельму II полное право в вывозе с Дона в Германию продукции сельского хозяйства, кожевенных товаров, шерсти, рыбы, жиров, скота и лошадей…»
Можно верить атаману, можно сомневаться в достоверности его слов, считать их вынужденным самооговором. Но вся жизнь Краснова после, в эмиграции, и его служба на пользу Германии вполне недвусмысленно указывают на то, что тогда, в самом начале Гражданской войны, новоявленный правитель Дона уже вынашивал идею расчленения России.
Что же касается государственного устройства, то еще во время неудачного похода на Петроград в октябре 1917 Краснов пришел к выводу, что Россию может спасти лишь военная диктатура. Знакомство с ситуацией на Дону только утвердило его в этой мысли. И атаману представилась возможность воплотить главную мечту жизни — воцариться на казачьем престоле.
Краснов сразу перешел от слов к делу. Открестившись от декретов Советской власти, он по-диктаторски начал закручивать гайки, наводить на свой лад порядок в разбалансированном казачьем хозяйстве. Цель была ясная — создание независимого Донского государства, в обстановке всеобщей неразберихи задача не из простых. Требовалась твердая рука, способная подчинить почуявших волю казаков армейской дисциплине, осадить зарвавшихся чиновников, подкрепить делами прелести сделанных заявлений.
Для учинения спроса с проштрафившихся Краснов возродил деятельность военно-полевого репрессивного органа — «Суд защиты Дона», наделив его фактически неограниченными полномочиями. Заподозренных в измене «Суд защиты Дона» мог без промедления приговорить к смертной казни. Вскоре с его санкции был публично повешен в Верхнедонском округе председатель Военно-революционного комитета Подтелков, расстрелян командир красногвардейских частей Голубов, захваченный, кстати, с крупной суммой денег.
