Центром притяжения недовольных стал Дон, куда потянулись обиженные на Советскую власть генералы и офицеры, лидеры разношерстных проигравших партий П.Н. Милюков, М.В. Родзянко, П.Б. Струве. В тех же краях генерал М.В. Алексеев приступил к созданию «Алексеевской организации» — ядра будущей Добровольческой армии.
В противовес Каледину в начале января в станице Каменской состоялся съезд революционных казаков-фронтовиков. 10 января его делегаты образовали Военно-революционный комитет донских казаков, председателем которого избрали Ф.П. Подтелкова, а секретарем — М.В. Кривошлыкова. В тот же день фактически перестал существовать Лейб-гвардии казачий полк, члены его комитета приняли участие в съезде и присоединились к Военно-революционному комитету.
Каледин тяжело переживал эту оплеуху. Как же так? Потерять такой полк, причем без боя!
На следующий день по его приказу в Каменскую прибыл 10-й донской казачий полк. Он должен был арестовать участников съезда и обезоружить революционно настроенных казаков. Но вышло еще хуже, чем с лейб-гвардейцами: полк под влиянием большевиков отказался выполнять приказ и тоже присоединился к Военно-революционному комитету.
Атаман окончательно потерял сон и покой. Что-то происходило явно не так. Но что? В Каменскую отправили большую атаманскую делегацию во главе с председателем Войскового круга Агеевым. В ее составе были члены круга Светозоров, Карев, Уланов и другие авторитетные казачьи атаманы.
Начали они активно, попытались убедить казаков не выступать против Донского правительства Каледина. Но всё — как о стенку горохом. Да еще с рикошетом: казаки вынесли решение потребовать ухода в отставку Донского правительства и передачи всей власти в руки Военно-революционного комитета.
В свою очередь, большевики послали в Новочеркасск делегацию во главе с Подтелковым, которому Военно-революционный комитет поручил предъявить ультиматум Каледину и всему Донскому правительству.
Пока продолжалась челночная дипломатия, события не принимали нервозно-кровавого характера. Переговоры медленно шли в митингово-совещательном ритме, балансировали на грани бытовых, чисто житейских интересов тех и других, не задевая болезненных нервных окончаний. Приезд Подтелкова в столицу казачьего войска стал, конечно, вызовом, демонстрацией превосходства красных. Но и одновременно попыткой прощупать, что у кого на руках, кто за спиной, поискать точки соприкосновения.
Вскоре обеим сторонам стало ясно, что время мирных переговоров кончилось. На Дон повалила вздыбленная отстойная муть больших городов с разноцветными знаменами. Одни шли помогать революции, другие — грабить, насиловать, убивать. Закуролесили по щедрой донской земле полки и банды, эскадроны и отряды, атаманы и батьки, начдивы, командиры и комиссары.
