К слову сказать, в отличие от остальных, цель затевавшейся интриги Керенского состояла не в узурпации власти. Какая-никакая, она все же была у него. Глава Временного правительства замышлял прибрать к рукам все вооруженные силы — стать Верховным Главнокомандующим и тем самым оставить армию и флот в политике. Если до сих пор генералитет и офицерство еще подчеркивали свой политический нейтралитет, прекратив вмешиваться в дворцовые интриги и дележ министерских портфелей, то теперь, обнаружив свои претензии, Керенский втягивал военную верхушку в опасные политические игры.
Упреждая события, приходится констатировать полную неудачу и этой затеи Керенского: в качестве полководца военные его не восприняли, нового Бонапарта из него не вышло. Более того, как только провозгласивший себя Главкомом Керенский снял обеспечивший ему поддержку солдатских масс лозунг прекращения войны и заключения с Германией «мира по телеграфу», от него отвернулись буквально все. Генералитет проявил полное равнодушие к судьбе самозваного «полководца». Наглядным свидетельством тому стали октябрьские дни, когда Керенский со своими министрами остался в полном одиночестве. С безусыми юнцами-кадетами да девицами, переодетыми в солдатки, он впал в прострацию, поняв тщетность последней попытки отбиться от разношерстной вооруженной толпы, хлынувшей в Зимний дворец. Но это потом. Пока события развивались своим чередом.
Самопровозглашение Верховным Главнокомандующим оттолкнуло от Керенского основную часть военной верхушки. Произошел окончательный разрыв между офицерством и солдатской массой. Гражданская война уже представлялась неизбежной практически при любом развитии событий. Ее враждующими силами надлежало стать, с одной стороны, офицерству, поддерживаемому значительной частью казачества. С другой стороны, солдаты и матросы, в своем подавляющем большинстве выходцы из крестьян и пролетарской среды. Правда, на казачество имела свои виды каждая из сторон, а потому на этом сословии следует остановиться несколько подробнее.
Одним из непосредственных участников противоборства оказался казачий генерал П.Н. Краснов, которому предстояло сыграть заметную роль в дальнейших событиях в России, о чем он подробно повествовал в своих мемуарах.
Воспоминания
В смутные летние дни 17-го года Краснов командовал 1-й кубанской казачьей дивизией, дислоцированной в районе украинского города Овруча. О происходящем в Москве и Питере знал больше по слухам. Нутром же чувствовал — назревают исторические события. Ночью ему поступил вызов в Могилев в ставку Верховного Главнокомандующего, где надлежало быть 30 августа. Вслед за вызовом пришло тревожное сообщение о беспорядках в полках пехотной дивизии, массовом неповиновении и отказе солдат исполнять боевые приказы. Казаки Краснова вели себя сдержанно, и это давало генералу надежду навести порядок и наказать зачинщиков бунта.
