Один из пажей эффектным жестом водрузил рядом с клеткой песочные часы.
— Мы подождем положенное время, мой отец умер не сразу, — спокойно ответил Боэланд. — Как здоровье вашего наследника, мой царственный брат?
Владетель не ответил. И в наступившей тишине Генрих Таубен тихо спросил у архиепископа Остарии, молча сидевшего чуть в стороне.
— Вы так внимательно меня изучаете, сеньор Леонтий. Во мне что-нибудь не так?
— Вы уверены, что хотите услышать ответ?
— Да, хочу.
— Но вы понимаете, что я отвечу вам правду? Не посмотрю на то, что королевский прием — не самое удобное для этого место? — владыка удобнее перехватил посох, на который опирался двумя руками.
— Я не боюсь правды.
— И вы понимаете, что мои слова будут о духовной составляющей вашей личности? Вы действительно хотите это услышать?
Светловолосый прогрессор, нарушив все писанные и неписанные правила королевского приема, отошел от кресла владетеля Борифата и приблизился к креслу архиепископа.
— Это такой ритуал? — со скепсисом уточнил он. — Три раза вы спросили, хочу ли я услышать правду? Хочу. Говорите.
— Вы напрасно думаете, что ваши слова, ваши мысли, ваши чувства — исключительно ваши собственные, — неторопливо произнес старый епископ, чуть наклонившись вперед. — Их навязывают вам те темные духи, которые оплели вашу душу. Вы их принесли с Земли и здесь откормили.
Таубен скептически усмехнулся.
— Их подсказки усиливают вашу интуицию. Вы часто неведомым путем, без опоры на факты, знаете то, что не знают другие, — тихо продолжил владыка Леонтий, и прогрессор перестал улыбаться. — Но вы дорого платите за это. Вы не способны видеть вещи такими, какими они являются на самом деле. Вы смотрите на мир взглядом поработивших вас темных духов, не своим собственным.
— То есть, по-вашему, я ведьмак?
— Пока еще нет, строго говоря. До тех пор, пока вы страдаете от навязанных вам мыслей и чувствований, вы — не ведьмак.
— Сумасшедший старик! Маразматик, — на языке прогрессоров пробормотал Таубен.
Король вздрогнул и невольно сжал кулаки. Но так и не признался, что хорошо понимает язык пришельцев. Промолчал.
Тем временем крысенок повалился на дно клетки, пискнул и вытянулся.
— Сдох! — торжественно возгласил паж.
— Но почему? — почти искренне удивился Альрихар. Характерно, что испуга за собственную жизнь в его глазах не было.
— Никогда, никогда, мой царственный брат, не пейте Маркаб, — поучительно произнес Боэланд, — если не знаете, как знал ваш отец, почему от него умирают. Есть такие отравы, которые анализаторы не регистрируют.
