— Я не отказался от предложенного вами вина, но видите, как встревожены мои придворные? — спросил Боэланд у Альрихара. — Это потому, что мой отец умер как раз после кубка Маркаба. Вы слишком молоды, чтобы знать об этом, мой царственный брат, но с тех пор, — повествовательным тоном продолжил король, жестом подзывая к себе пажа, — Маркаб не принят на королевских приемах. Вы не знали, это вас извиняет.
Только теперь и Диана Ардова и начальник королевской охраны чуть успокоились. Его величество нашел возможность уклониться от ядовитого кубка. Шустрый паж, получив указание короля, исчез из глаз.
— Вино проверено на анализаторах прогрессоров, — с вызовом заявил владетель. — Я бы никогда не вручил вам отравленное вино. Вы меня оскорбляете.
Возмущение Альрихара резануло своей наигранностью. Боэланд скользнул взглядом по напряженному Таубену.
— То вино, от которого умер мой отец, тоже проверили на анализаторах прогрессоров, — вздохнул его величество, как бы не замечая вызывающей реплики молодого правителя. Внимательно посмотрел на Диану. — Поскольку состав яда прогрессоры установить не смогли, противоядие они тоже не подобрали. Но что нам с вами, мой царственный брат, до странных анализаторов пришельцев? Мы сейчас проверим вино нашими, как они говорят, варварскими способами. То вино, которое погубило моего отца, проверить оказалось невозможно, ибо король осушил кубок до дна. А теперь мы имеем возможность удовлетворить любопытство, не так ли?
Альрихар промолчал. Один из пажей поднес к трону крысу, завернутую по самое горло в плотную ткань.
— Это не просто оскорбление! — выдохнул владетель, бледнея от ярости. — Это…
— Если вино не отравлено, я выполню любую вашу просьбу, — ледяным тоном остановил король готового сорваться молодого правителя Борифата. — Любую, не противоречащую рыцарскому кодексу чести.
Альрихар замер, не договорив. Любая просьба — это непомерно много, если ее обещает исполнить король страны.
— Но если вы по наущению своего эмиссара преподнесли мне яд на дружественной встрече, — так же холодно продолжить говорить Боэланд, — то пусть нога Таубена никогда не ступит на землю Остарии.
Альрихар кивнул. Три пажа, между тем, увлеченно влили в пасть крысенку несколько ложек драгоценного напитка и запихнули зверька в птичью клетку. Крысенок тут же освободился от сковавшей его провощенной ткани и замер, тревожно глядя вокруг черными глазками и шевеля длинным носом.
— Он и не думает подыхать, — ехидно заметил Альрихар.
