Дайэн тут же исчез, оставив прогрессора стоять с открытым ртом, но через минуту снова появился.
— Наверху лагерь эмиссара, — подтвердил он. — Я удивлен точностью ваших предположений, сеньор Рудич.
— Я никогда не считал себя ксенофобом, — пробормотал сеньор Рудич, — но ваши внезапные исчезновения и появления меня нервируют.
— Но вы справитесь, товарищ землянин? — усмехнулся Странник. — Согласитесь, я полезный.
— Соглашаюсь. Будет реально классно, если вы перенесете нас с Таубеном в лагерь. Из этой расщелины нам выбираться и выбираться.
— Перенесу. В каком порядке вас лучше доставить в лагерь?
В лагере появление эмиссара прогрессоров вызвало переполох.
— Давайте сразу определимся, — мрачно сообщил Айвен, когда все собрались вокруг него. — То, что мы останемся в этом живописном оазисе, пока я не подлатаю Таубена, это не обсуждается?
— Не обсуждается, — ответил за всех дон Альвес, с отвращением глядя на тело эмиссара.
Прогрессор кивнул.
— Но что с ним делать потом? Если мы при помощи Дайлена отправим эмиссара туда, где его будут грамотно лечить дальше, то Генрих первым делом свяжется со своими прогрессорами. И нашу экспедицию накроют медным тазом. Второй вариант — тащить его дальше с собой. Первые несколько дней он будет совсем беспомощным.
Какое-то время все молчали.
— Оставить его в Альнарде дней на пять без доступа к связи нельзя? — все-таки поинтересовался наместник Альнарда.
— У него не только рука и нога переломаны, — хмуро ответил Айвен. — Еще есть неслабые внутренние кровотечения. Генриха убьет перерыв в лечении, я имею в виду нормальное, земное лечение. Он чудом выжил.
Дон Альвес тяжело вздохнул, Айвен внимательно посмотрел ему в глаза.
— Придется тащить с собой, — ответил за всех принц Гай, старательно рассматривая свое кольцо-печатку. — И будь, что будет.
Через пару часов у Таубена началась горячка. Его пришлось пристегнуть к переносной кровати, чтобы он не выдернул из себя прозрачные трубочки, через которые в кровь поступали лекарства. Айвен и Настя с Фенеллой по очереди дежурили у постели больного эмиссара.
— Настя, Настенька, — в бреду шептал Таубен, — как же так получилось? Как получилось?
— Значит вот что, — сурово сказал Айвен, пристально оглядев и Фенеллу и порозовевшую Настю, — вы ведь обе понимаете, что он никогда не должен узнать о том, что бредил вообще? Тем более, о подробностях своего бреда, а?
Обе испуганно кивнули.
— То-то, смотрите у меня! Иначе этот гордый псих самоубьется, и все мои усилия насмарку.
