— Они такого не прощают, — добавил дон Альвес, не подозревая, что у дочери Странницы слух куда лучше, чем у любого другого человека.
Сид задумчиво подергал себя за прядь длинных волос и направился к вездеходу.
— Нель, любимая, ты не очень испугалась? — нежно поинтересовался он.
Фенелла приподнялась на локте и сверху вниз посмотрела на мужа.
— Такая злющая крыса, — добавил тот, стараясь говорить сочувственно, — большая, мохнатая, зубастая, — в его темных глазах снова вспыхнуло веселье. — И ты… такая напуганная тоже, нахохленная…
— Знаешь что, — с досадой сказала Фенелла, — давай, ты пожалеешь меня завтра, когда окончательно отсмеешься. Спокойной ночи!
Сид дотянулся до нее и погладил ей руку, внимательно глядя в глаза.
— Я тебя еще больше люблю, когда ты смешная, — сказал еле слышно. — Не думал, что такое возможно.
И он вернулся обратно в мужскую компанию.
— Повезло, что Фенелла еще тоже неопытная, — со знанием дела сообщил дон Альвес. — Как только они начинают общаться между собой, такого насочиняют, только держись.
— Возможно, мне просто очень повезло с женой, — с откровенной нежностью ответил его ученик.
— А вот этого уже не стоило говорить мне, — прохладным тоном заявил дон Альвес. — Не находишь?
— И точно. Молчи, Сид, молчи, — мечтательно протянул принц. — Очарование момента так легко убивается неосторожными словами.
— Простите, дон Альвес. Я только хотел сказать, что каждому — свое. Ничего оскорбительного…
— Весело у вас, — пробормотал Айвен с нотками зависти в голосе.
— А то! — хмыкнул дон Альвес. — Это тебе не электронные программы в интернатах. Живые люди.
— Что там у них происходит? — сонно спросила Настя, ворочаясь с боку на бок на жесткой крыше вездехода.
— Курс молодого воина, — хихикнула Фенелла.
И уже засыпая, подумала, что никогда раньше не слышала, чтобы Сид смеялся так громко и беззаботно. «Пусть себе смеется. Несчастные люди не веселятся так искренне».
* * *
— Прекраснейшее место, — оглядываясь произнес Дайэн, в соответствии с договоренностью вызванный Фенеллой на место их ночлега с утра пораньше. Искрящийся в лучах солнца ручей струился по горной лощине среди платанолистных кленов и тополей и радужным водопадом где-то в два человеческих роста низвергался по скале в тихое озеро. Бескрайнее озеро нежилось среди высокого тростника. Вдали, на мелководье, в пурпурных отсветах еще не погасшей на небе зари неспешно шевелилась стая розовых фламинго.
— И птички поют, — так же проникновенно добавил Странник.
