Юлька еще не пришла в себя, но дыхание ее оставалось ровным. Я не стал никого тревожить, уселся на камень и спокойно распределил накопившиеся очки опыта. Их было дофига, но, как всегда, меньше, чем хотелось бы.
В пафосных рыбьих доспехах было хорошо и уютно, но очень уж они сверкали на солнце, поэтому я переоделся в привычные штаны с белой рубахой. Неоспоримым преимуществом игровой одежды было то, что она не пачкалась в процессе обычной эксплуатации. Это в бою ткань могла сгореть, повиснуть драными клочьями или просто покрыться кровью, а по лесу можно пробираться совершенно свободно.
Ближе к сумеркам я развел костер и вскипятил воды. Жратвы опять не было, на дне мешка с сухарями оставались какие-то крохи. Странно, Терри и не ел, что ли? Ну, хоть кипятка можно похлебать.
Проснулась Джулия.
— Ой, как хорошо на суше! — сладко потянулась она. — Ты там еду варишь?
— Воду, — мрачно ответил я. — Уже сварил, угощайся на здоровье!
— А что, ужинать совсем нечем? — расстроилась она.
Я только руками развел.
— Постой! Меня же там научили всякую водную живность приманивать! — вскочила девчонка. — Может, оно так и осталось? — она подбежала к кромке воды, погрузила в нее руки почти по локоть.
— Ну что? — уточнил я через минуту.
— Погоди, — шикнула Юля, — это небыстро.
Вдруг она торжествующе вскрикнула и выкинула на берег Что-то. Больше всего оно напоминало ярко-сиреневого осьминога, только с десятью щупальцами. Размером ЭТО было с большую суповую тарелку и от соприкосновения с землей шло нехорошими синими разводами.
— Это что за дрянь? — укоризненно уточнил я.
— У-ужин, — с сомнением протянула соплячка.
— Ты вот прямо уверена, что оно съедобное?
— Я звала съедобное! — надулась Юлька.
— И что, можешь его приготовить?
— Пф-ф, да делов-то! — подруга смело потыкала чудовище палочкой, оно вяло дернулось и выпустило из пуза зеленоватый пузырь.
Видимо нашей юной спутнице очень хотелось проявить себя, потому что она нашла вторую палку, подцепила осьминога враспор и поволокла к костру.
— Испоганишь котел, новый будешь покупать сама! — пригрозил я, все еще надеясь поколебать ее решимость. Но спина девочки выражала абсолютную непреклонность.
Я вздохнул, подошел ближе.
— Может, тебе нож дать? Кишочки там из него достать… — и осекся, услышав противный тонкий писк. Фиолетовое черт-те что как раз отправилось в кипяток. Целиком.
— Гринписа на тебя нет, — вздохнул я, глядя, как вода в котле быстро приобретает цвет медного купороса.
