Если вы, как и я, ходили танцевать в клуб Ad Lib за кинотеатром Empire Cinema на Лестер-сквер, на одном танцполе с вами вполне могли отрываться Rolling Stones и Beatles. В одном углу вы могли заметить Дэвида Бэйли, ухаживающего за Джин Шримптон, а в другом — Романа Полански с Шэрон Тейт.
Мы снимали квартиру на двоих с Теренсом Стэмпом. Видал Сассун был моим парикмахером. Я шил костюмы у Дагласа Хэйварда, портного-корифея, который затем стал работать у Ральфа Лорена[15]. В сериале «Диксон из Док-Грин» в партнеры мне поставили неизвестного тогда актера по имени Дональд Сазерленд. В пьесе Уиллиса Холла «Длинный, короткий и высокий» — одной из первых британских пьес о простых солдатах — я служил дублером другого неизвестного еще актера Питера О’Тула; то был его дебют в Вест-Энде. После этого спектакля он стал звездой, но гастролировать с театром поехал я, а О'Тул отправился на съемки «Лоуренса Аравийского» Дэвида Лина — фильма, ставшего началом его грандиозной карьеры в театре и кино.
Прославились даже те, чья актерская карьера в итоге не сложилась. Сидя без работы и без денег, мы часто коротали время в подвальном кафе Театра искусств рядом с Лестер-сквер. Заказав чашку чая, там можно было сидеть хоть целый день. Однажды я грелся в этой теплой гавани для обездоленных с двумя приятелями-актерами, у которых, как и у меня, не было ни гроша за душой. Один из них, Джон, в тот день особенно приуныл. Его только что уволили из низкопробного репертуарного театра; он чувствовал себя несчастным и униженным. Он заявил, что намерен все бросить и стать драматургом; пьесу он уже написал.
— И как она называется? — спросил я.
— «Оглянись во гневе»[16], — ответил он.
— Я тоже пишу пьесу, — заявил другой наш друг, актер Дэвид Бэрон. — И ты мог бы сыграть в ней, Майкл. Только я не стану писать под актерским псевдонимом; воспользуюсь своим настоящим именем.
— А как тебя на самом деле зовут, Дэвид?
— Гарольд Пинтер[17].
— Что ж, удачи, — ответил я, хоть и не надеялся, что кому-либо из них повезет.
В детстве и юности я не видел ни одного британского фильма о представителях рабочей среды или обычных рядовых солдатах. Хоть я и не был театралом, но знал, что пьес о рабочем классе тоже нет. В то время единственным британским актером из рабочего класса, пробившимся в Голливуд, был Чарли Чаплин. И знаете, как ему это удалось? Чаплин был звездой немого кино, то есть работал в те времена, когда на акцент никто не обращал внимания. Впрочем, был еще Кэри Грант, но ему просто повезло: бристольский акцент очень напоминал американский. Не стоит забывать и про Ричарда Бертона, который был всего на пару лет меня моложе. Настоящий парень из рабочей среды, двенадцатый из тринадцати детей, сын валлийского шахтера; его мать умерла, когда ему было всего два года. Но Ричард пробился благодаря своему таланту, упорству и небывалому везению и стал великим театральным актером-оратором уровня Оливье и Гилгуда.
