Йетс утверждает, что утром явился жертвой ограбления. Полицейским о миссис Люсьен он вообще не упомянул. О Вилли Трэвисе он не мог не сказать, потому что труп лежал на полу в его кабинете. Но он, ни словом не обмолвился о втором посетителе, который сейчас с нами. Почему? Я не исключаю, что он затеял какую-то хитрую игру.
— Как, похоже, и ты сам, — с угрозой в голосе сказал Кафка. — Может, ты только болтаешь, что он звонил.
Снова молчание. Я представил, как они сидят, бросая друг на друга подозрительные взгляды. Гарри Барнет, долговязый бандит, навестивший мою контору сегодня утром, повторил:
— Его сожгли, говорю я вам. Я сам видел.
Ещё один мужской голос что-то сказал, но слов я не расслышал. Снова послышался хрипловатый басок Кафки:
— Значит, осталось только одно.
— Именно. — Хэпуорт откашлялся, прочищая горло, — хотя я не исключаю, что Гарри мог ошибиться и…
— Кончай, надоело, — сказал Кафка. — Выкладывай его.
— Ну-ну, джентльмены. Я предлагаю ничего не предпринимать хотя бы двадцать четыре часа. У меня опыт общения с людьми. Юридический склад ума. Я встречусь с Йетсом и узнаю точно, что ему известно, а что нет. Он появится у меня утром.
— Пустой треп, — презрительно сказал Кафка. — Я не желаю ждать. Доставай бумагу.
Хэпуорт глубоко вздохнул. Думаю, он попытался изобразить на лице самое дружелюбное выражение.
— Хорошо, но ты, конечно, распишешься в получении? А завтра утром я хотел бы иметь ещё один документ, в котором будет точно назван мой гонорар. Понимаешь, человек в моем положении рискует…
— Заткнись. Все будет в лучшем виде. Дай Кордею стакан, и он подпишет себе смертный приговор. А сейчас давай бумагу…
— Принесите ее, мисс Хемминг.
Я оторвался от двери, перебежал на цыпочках в полутемное хранилище документов и нырнул за один из шкафов. Почти сразу же вошла мисс Хемминг и включила свет. Я присел на корточки.
Стоило ей перевести взгляд в сторону, и она даже при желании не смогла бы не заметить меня. Внешность секретарши далеко не соответствовала её мелодичному голосу. Ей было года сорок два, и она сильно смахивала на серую полевую мышь. У неё был болезненный цвет лица, неумело накрашенные губы и похожий на голубиный клюв нос. Войдя в хранилище, она и не подумала заняться поисками нужной бумаги. Постояв в бездействии минуты две, она крикнула в открытую дверь:
— Извините, мистер Хэпуорт, но я не могу её найти.
Хэпуорт издал нетерпеливый возглас. Бесшумно ступая по толстому ковру, он вошел в комнату. Это был невысокий человек лет пятидесяти с оплывшим жирным лицом. Его глаза прятались за затемненными стеклами очков, безгубый рот производил отталкивающее впечатление. Он прикрыл за собой дверь. Она прижалась к нему, обхватив руками его шею.
