В подвале секс-клуба «Пир 59» прошел рейд. Осведомитель рассказал, что гости клуба за деньги получали возможность сняться в порнофильмах – полиция застала за этим занятием десяток мужчин и трех молоденьких девочек. Среди них была Дороти. Девочки находились под воздействием некоего наркотического вещества, очевидно пребывая в заторможенном состоянии, и не в полной мере осознавали происходящее. Проспавшись в полицейском участке, они немного пришли в себя. Двоих мужчин задержали за сутенерство, девочки противозаконной деятельностью не занимались. Тем не менее имелись основания для временного заключения под стражу в связи с наличием риска для здоровья и развития Дороти.
Полицейские ушли, и в квартире воцарилась зловещая тишина. Мать заперлась в спальне. Дороти в изнеможении опустилась на кровать, а отец достал ящик с инструментами, чтобы укрепить оконные затворы в нашей комнате. После этого он запер дверь.
Я ушла искать покой на работе – в то лето я подрабатывала санитаркой в больнице для душевнобольных в Лонгбру.
Когда вечером я вернулась домой, ураган был в полном разгаре. Мать и Дороти кричали друг на друга через запертую дверь, отец сидел на диване, наклонившись вперед и обхватив голову руками.
– Выпусти меня, черт побери! Мне в туалет нужно!
– Слышишь ты, ничего тебе не нужно, у тебя там горшок есть, в него и ходи, а если я еще раз услышу, как ты ругаешься, ты у меня, ей-богу, оттуда никогда не выйдешь.
– Ты, стерва такая, не имеешь права держать меня взаперти, я на тебя легавым заявлю.
– Давай, они ведь там тебя знают, они привыкли видеть, как ты шляешься по полицейскому участку и позоришься среди проституток, воров и прочего сброда, у тебя ведь на самом деле…
– Открой дверь!
– все в этой жизни есть, но что с этого? Тебе ничем не угодишь, ты жутко избалованна, а от ругательств, которые ты извергаешь, язык уже почернеть должен! У меня-то ничего не было, но я боролась и справлялась, а ты только.
– А я чем виновата, что мать тебя в детский дом сдала и ты из-за этого умом тронулась? Да я сама бы лучше в детском доме жила, к чертям собачьим, только чтобы в этом аду не расти.
– Ну-ка заткнись, соплячка проклятая! Ты вся – одно большое несчастье; могу сказать тебе, что и дня не прошло, чтобы я не пожалела, что родила тебя.
– Хватит, наконец, Биргит.
Отец выпрямился, а мать вся сжалась и пулей вылетела в спальню, громко хлопнув за собой дверью, пока Дороти продолжала барабанить в дверь из своей комнаты. Скоро она сдалась, и в квартире воцарилась тишина.
