– Моя маленькая дурочка. – Кристер наклонился вперед и поцеловал меня. – Я все равно люблю тебя.
Испытанное мною облегчение не описать словами. Уже тогда я научилась различать малейшие изменения в его лице и тоне голоса.
В поисках баланса между раем и адом.
Ситуация знакома, как пара стоптанных башмаков.
Последующие дни я провела с Лиллиан. Она полагала, что нам надо обеспечить Кристеру возможность спокойно поработать, а мы с ней тем временем могли осмотреть Стокгольм. Это был хороший способ поближе познакомиться друг с другом теперь, когда я стала таким желанным членом их маленькой семьи. Прежде всего, мы пошли в ее бутик. Лиллиан сказала: для вернисажа мне потребуется элегантный наряд, конечно, я могу сама выбрать все, что мне захочется, и я примеряла платья одно за другим, теряя дар речи при виде ценников.
Лиллиан приглашала меня на художественные выставки в Музей современного искусства и Национальный музей, водила по небольшим галереям, и я впитывала все термины, чтобы употребить их, когда Кристер будет показывать мне работу, выполненную за день. Мы обедали в ресторанах, доезжали на пароме до острова Юргорден и осматривали Вальдемарсудде[25], а я изо всех сил старалась быть идеальной невесткой. Визит к папе с мамой откладывался на будущее. С каждым днем меня все больше мучила совесть. Куда как проще было двигаться по маршруту, проложенному Лиллиан, отдыхая в тени ее инициативности. Конечно, в дневное время мне не хватало Кристера, но одновременно у меня появилась возможность по-другому узнать его. Чаще всего он был центральной фигурой наших разговоров, в остальных случаях маячил где-то на периферии обсуждаемых тем. Кристер обеспечивал смазку нашему общению и составлял его единственную предпосылку. Я гостила в статусе невесты Кристера, и это означало, что могу рассчитывать на лояльность Лиллиан до тех пор, пока ее сыну со мной хорошо. Путь к ее сердцу лежал через Кристера, а мои похвалы в его адрес воспринималась, похоже, как высокая оценка ее личных заслуг. С той лишь разницей, что эту оценку она с удовольствием завышала. Ее материнская любовь была безоговорочной. Временами я этому завидовала.
Прошла неделя. Кристер рисовал, и в те дни, когда Лиллиан была занята в магазине, я, пользуясь случаем, готовилась к работе на Готланде. Я начала скучать. Не только по раскопкам, но и по полноценной совместной жизни с Кристером. Текущий момент был временным решением, и я внушила себе, будто все скребущие по сердцу неловкости исчезнут, стоит нам только начать жить вместе по-настоящему. Жаловаться мне было не на что, Кристер, выходя из своей мастерской, чаще всего был радостным и приятным в общении, и Лиллиан, казалось, радела за то, чтобы мне было хорошо, и все же я испытывала смутное беспокойство, подтачивавшее мои силы. Чтобы не думать о других возможных причинах, я возложила вину на отложенный визит к маме с папой. Пришло время выполнить этот долг.
