– Проходи, дорогая, я покажу тебе нашу квартиру.
Кристер, подхватив мои сумки, исчез в другом направлении. Я проследовала за его матерью. Вначале я застеснялась, не зная, как вести себя в ответ на ее безудержную сердечность. Обстановка была совсем не такая, как в доме моего детства, и эти огромные различия заставили меня почувствовать их превосходство. Мне хватило уже одного вида антикварной мебели. Просторные комнаты, обшитые стеновыми панелями, потолки окантованы лепниной. Да и сама Лиллиан – в нарядном платье, в ушах – массивные золотые серьги, губы накрашены помадой персикового цвета, волосы аккуратно уложены. Она была в туфлях на каблуках, и я в одних носках выглядела рядом с ней простушкой. К своему ужасу, я еще обнаружила в носке дырку.
– Эту картину я выиграла в лотерее Художественного общества на прошлой неделе. Она восхитительна, не правда ли? Очень изысканна. Я не знаю, рассказывал ли тебе Кристер: я занимаю должность заместителя председателя Общества изобразительных искусств и в этом качестве часто знакомлюсь с новыми, оригинальными дарованиями в самом начале их творческого пути.
Наконец появился Кристер. Мне хотелось, чтобы он взял меня за руку, но он этого не сделал. Много позже я осознала, что он много чего избегал в присутствии матери.
Лиллиан хлопнула в ладоши:
– И раз уж речь зашла о новых дарованиях, лучшее я припасла на конец. Любимый, не пора ли нам показать твои картины?
Этот характерный тон. Тогда я заметила его впервые. Помню свою реакцию, но, твердо решив, что все прекрасно, я тут же отогнала от себя мимолетно возникшую неприязнь.
Не дожидаясь ответа, Лиллиан прошла вперед, и мы последовали за ней.
– Ты увидишь, Будиль, насколько Кристер талантлив. Он невероятно вырос в последнее время, думаю, благодаря тебе.
Комплимент порадовал меня, и я попыталась найти ему подтверждение в глазах Кристера. Но он отвел взгляд, и мы проследовали дальше по коридору, вдоль стен которого по обе стороны возвышались встроенные шкафы. Остановившись, Лилиан жестом пригласила пройти вперед. Соседняя комната была переоборудована под художественную мастерскую: краски, баночки, тюбики и кисточки загромождали полки и столы. Вдоль стен стояло множество картин, а в центре располагались три мольберта с живописными работами. Я быстро окинула их взглядом и, не найдя того, что ожидала, вернулась к первой картине, чтобы изучить ее подробнее. Полотно было полностью закрашено красным цветом, который в одном углу переходил в розовый. Вторая картина – похожа на первую, только в синих оттенках. На третьем мольберте стояла картина со сложным орнаментом в клетку в черных и белых тонах и огненно-оранжевой звездой посередине. Я восстанавливала в памяти произведения искусства, которые Кристер описывал во время наших разговоров. Мотивы, фактуру, скрупулезно подобранное сочетание полутонов. И названия, такие как «Зеркало жизни», «Все уровни печали», «Гармония холода». Как он играл со светом, чтобы создать иллюзию глубины и выделить детали. Я вживалась в замыслы Кристера, по-настоящему стараясь понять и проследить ход его мыслей при создании художественных образов.
