— У твоей сестрёнки забавный вкус, — хмыкаю, начиная натирать сыр.
— Она у меня вообще… тот ещё фрукт, — сообщает мужчина, на лице которого появляется выражение теплоты и нежности.
Ну, нельзя это наиграть! Подаю сыр, смотрю на него внимательно. Как можно быть таким милым и при этом предупреждать меня, что в компании Бондарёвых добрых и хороших людей нет? А кто же тогда он? Почему он не причисляет себя к этим «добрым и хорошим»? Где его «скелет в шкафу»?
— Макс, ты, случайно, не гей? — хмурясь, смотрю на мужчину.
Взгляд, который я получила в ответ, был таким странным, что я даже не взялась бы описать ощущения, которые почувствовала под его давлением…
— Почему ты думаешь, что я — гей? — спокойно спрашивает у меня мужчина, перемешивая соус в небольшой кастрюльке и продолжая смотреть на меня тем-самым «не пойму, что обозначающим» взглядом.
— Ну, ты милый, добрый, обходительный, любишь свою сестрёнку, ни с кем не встречаешься, выглядишь идеально, умеешь готовить и, кажется, дружить с девушками, — выпаливаю, тушуясь от чересчур внимательного и серьёзного выражения на лице блондина.
— И эти характеристики делают меня геем в твоих глазах? — не отрываясь глядя на меня, всё также спокойно спрашивает Макс.
— Нет, но… — замолкаю, начиная краснеть, как рак.
О, кажется, я не прочь сейчас свариться в той самой кастрюльке с кипящим соусом — лишь бы не чувствовать на себе давления этих цепких карих глаз.
— Мы ещё вернёмся к этому вопросу, — едва слышно произносит Макс, так и не дождавшись моего ответа.
Но я слышу его слова… и не хочу его обидеть:
— Они делают тебя идеальным, — заканчиваю предложение, уткнувшись взглядом в пол.
— Боишься идеальных? — с легкой иронией в голосе спрашивает мужчина.
— С недавних пор, — бормочу себе под нос, подавая блондину соль и перец для соуса.
Опыта с Бесовым мне хватило на всю жизнь.
— Я не идеален, — перемешивая соус, замечает золотоволосый Бог со спокойной улыбкой на губах.
Вот и тот так говорил…
— А что насчёт тебя?
Удивленно смотрю на Макса.
— Что насчёт меня? — переспрашиваю, недоумеваю, — я не считаю себя идеальной.
— Ты чересчур положительна: умна, исполнительна, когда надо — послушна, привлекательна, гуманитарий по профессии… и по жизни, — усмехается блондин, — умеешь готовить, убираться, разбираться с отчетами, лицедействовать перед публикой, петь и лишать здравого рассудка окружающих мужчин.
— Ты описал какую-то противную женщину, — морщусь я.
— Я описал тебя, — мягко произносит Макс, — и я не считаю тебя «противной».
