Отшвырнув и этот диск, не решаюсь посмотреть следующий. И так очевидно, это место — храм памяти меня и Соли. И уж точно Кирен не допустил бы, чтобы я его увидела. Его единственную слабость. Что-то так похожее на… любовь. Но метхи не знаю этого чувства.
Но Кирен погиб и воспрепятствовать мне не может…
Страшась снова увидеть себя глазами отца Соли, отхожу от визуализирующих дисков, что вероятно заполнены информацией из системы наблюдения нашего первого дома, а возможно и звездолета.
Неужели он раз за разом пересматривал эпизоды нашей жизни? Часами просиживал здесь, медитируя и… скучая? Представить это оказалось просто жутко. Пальцы коснулись корешков рохба. Сейчас я предпочту узнать, о чем он читал в пустоте этой комнаты. Что-то из наследия сартхов?
— Памятка родителям юной арианки. Что должна знать и уметь ваша дочь? — Читаю вслух и вздрагиваю.
Конечно, я видела множество таких текстов. Они есть в любой семье, где есть дети. В любой арианской семье. Но к чему об этом читал Кирен?
Лоб покрылся холодной испариной. Я снова словно бы чувствовала рядом его незримый образ. Что бы он сказал, если б мог укорить меня за это вероломное проникновение? За эту попытку залезть к нему в душу? Уж точно не был бы рад мне!
Мысль заставляет опомниться. Суетливо затолкав рохб на полку к множеству других, трусливо выбегаю из комнатки, не желая и страшась понять что-то большее про метха. Сейчас это только навредит мне!
— Соли-и-и!
Воплю, едва оказавшись в коридоре, как сумасшедшая. Сейчас обнять и почувствовать дочь — самое необходимое желание. Потребность увериться: я потеряла не совсем все!
— Мам?! — Встревоженный голос дочери, спешно вывалившейся из одной из кают поблизости, заставляет устыдиться своего поведения. — Что-то случилось? Где ты была? — Взгляд дочки устремляется мне за спину. — Ух, ты! А у меня туда войти не получается.
Я закрываю глаза, привалившись к стене. Проклятый метх! Он ждал меня все это время. Надеялся, что я повзрослею, поправлюсь и… вернусь? Так нестерпимо трудно сдержаться и не стукнуться головой о переборку. О чем он думал, глупец?!
— Может быть, покушаем? Никак не могу насытиться после этого сартхского чистилища.
Удивительно будничный вопрос Соли заставляет возмущенно встрепенуться. Как она может быть так спокойна и предсказуема в такое неоднозначное время.
— Кирен для тебя совсем ничего не значит?
Меня переполняет возмущение. Почему мне так больно, душу словно разрывает на части, будущее перестало иметь хоть какие-то очертания, а наша дочь возмутительно повседневно рассуждает об ужине!
