Вообще отношение экстаза, как высшей цели созерцательного подвижничества, к требованиям идеала религиозно-нравственного совершенства далеко не представляется ясным в изложении преосвящ. Феофила и возбуждает в высшей степени важные и серьезные недоумения. В самом деле, экстаз, понимаемый в указанном смысле, — как состояние всецелой отрешенности от всего, исключает все реальные отношения к людям, мiру, ко всему без исключения внешнему. Если этот экстаз есть состояние действительно наивысшее, безусловно обязательное, то исполнение различных предписаний нравственного закона, излагаемых подробно и в системе преосв. Феофана, теряет всякий смысл и значение и даже оказывается решительно невозможным. Рассматривать это исполнение, как средство для достижения экстаза, не представляется возможным, так как многие, чтобы не сказать — все, нравственные предписания не только не содействуют а решительно противодействуют всецелой созерцательности. Сюда непременно следует отнести всякую — без исключения — внешнюю деятельность, всякие отношения к людям, к внешнему мiру. Но как же выполняется в таком случае требование любви к ближним, как вообще относятся требования любви к Богу, с одною стороны, и к людям с другой, — эти и соприкосновенные с ними вопросы преосв. Феофан оставляет без рассмотрения, в виду требований экстатического созерцания. Не ясны, по изображению еп. Феофана, также и отношения христианина, стремящегося к «экстазу» или уже достигшего его, — к церкви, к церковности и, в частности, — к церковной молитве. По словам преосв. Феофана, «общая молитва имеет великую силу, по обетованию Господа, быть там особенно, „где два или три собраны во имя Его“ (Мф. 18:19–20). Молитва одного сильна настолько, насколько силен он один, и то, если он не отчуждается от общей молитвы; а если нарочито отчуждается от неё, то его одинокая молитва совсем ничтожна. В молитве же общей молитва каждого столько сильна, сколько сильны все вместе молящиеся».
[222] «Вступивший в живой союз» с церковью «вместе вступает в глубокое общение со всеми членами её».
[223] «Это общение так же тесно, как и общение членов в теле».
[224]Но совместима ли такая церковная молитва, совершаемая в духе теснейшего общения с членами церкви, — с состоянием экстатического созерцания, в котором «и человек сам, и всякая тварь исчезают из мысли, а созерцается один Бог?» [225] Как относятся друг к другу оба охарактеризованные состояния? — Ответа на эти и подобные вопросы у преосв. Феофана мы, к сожалению, не находим…
