— Вот, — закончил свой рассказ игумен. — Вот что такое настоящее православие.
То есть человек не строит из себя какой-то фальшивый образ, а показывает себя таким, какой он есть на самом деле, не оправдывая своих страстей, но и не удовлетворяя их. Такой человек, несомненно, ведет духовную борьбу, но при этом не изображает из себя того, кем на самом деле не является. И мне кажется, что это — настоящее православие. Господь наш Иисус Христос общался именно с такими людьми — простыми и естественными.
Православие — прекрасный сад со множеством самых разных цветов и деревьев. И когда нам хочется услышать аромат какого-то цветка, мы идем к нему и наслаждаемся. А если хочется просто отдохнуть, садимся в тень дерева, в то время как другой человек отдыхает под другим деревом. Все мы — в одном саду, все — православные христиане, но это не значит, что всем нам нужно сидеть под одним и тем же деревом и слушать кого-то одного, вести себя и думать одинаково. Почему? Потому что в саду много деревьев и цветов.
Наша вера распространилась по всему миру через пролитую кровь. Но важный момент: эта кровь была нашей, христианской кровью, а не чьей-то еще. А как, к примеру, насаждался ислам, который сейчас также весьма распространен? Проливалась кровь «неверных». Или католическая вера — часто под принуждением, с крестовыми походами и насилием. Православная Церковь — единственная, где насилие применяется к самому себе, а не к другим. Православие учит нас исправлять себя, свою падшую природу, а по отношению к другим быть снисходительными и терпимыми, смиренными и гибкими — насколько это возможно. Никто никого не заставляет. Православие утверждалось кровью мучеников, не кровью иноверцев. Вот почему в нашей Церкви нет индивидуальной непогрешимости. Есть непогрешимость Церкви — Тела Христова, но не какого-то одного человека.
У православных часто есть мнение по таким вопросам, которые, в сущности, не имеют прямого отношения к Церкви. Например, мать Гавриила пишет, что когда диакон за архиерейской службой произносит «дънамис» («сила» — греч.) перед последним пением «Святый Боже», то в этот момент может исполниться все, о чем мы попросим, — настолько сильна будет молитва. Ну и хорошо, почему бы не помолиться от всего сердца в такой момент? Однако это — частное мнение, с которым совсем необязательно соглашаться. А еще часто православные начинают спорить о таких вещах, как, например, можно ли в праздники становиться на колени на литургии. Ага, этот вот не становится — молодец, наш человек, будем его любить. А этот встал — значит, он не наш, раз ничего не понимает… Я как-то даже спросил об этом у одного мальчика. Потому что авва Дорофей советовал в таких случаях — когда не знаешь, как правильно поступить, — спросить у ребенка, а тому, возможно, подскажет Сам Господь.
