— Почему? — удивилась Зина.
— Так два года назад повесился в нем один жилец. Вот прямо на трубе — видите? — посередине. И вы не поверите — с тех пор дверь в этом подвале просто невозможно починить, все замки ломаются! Прямо как заколдовано. Ставим замок, он проработает два-три дня — и все, полностью выходит из строя, рассыпается, ничего нельзя сделать. Мы два года с этой дверью бьемся, и все бесполезно. Все жильцы об этом знают и проклятое место обходят стороной.
— А вы работали тогда, когда он повесился? — Крестовская буквально вцепилась в начальницу.
— Да, — кивнула та. — Я только пришла на это место. Помню, неделю проработала, и вдруг такое… Шуму было! Скандал… И ощущения страшные…
— А отчего повесился, расследовали?
— Да кто ж его знает! Одни говорили, что с работы его уволили. Другие — что жена ушла. Да кто ж знает в точности, что там произошло? Он записку оставил, милиция потому и не расследовала. Ведь это же самоубийство. А разговоры ходили разные.
— Интересно, — задумалась Зина. — А хозяин собаки уже тогда в доме жил? — вдруг спросила.
— Так он давно здесь живет.
— А собак, кошек у вас в подвалах не травят? — продолжала Крестовская.
— Нет, что вы. Я такого не позволяю! — возмутилась начальница.
— Ну а девочку погибшую вы знали?
— Хорошо знала, — кивнула, вздохнув, Громовская, — мы ведь соседи. В соседних подъездах живем. Такая девочка была хорошая! И семья порядочная. Мама очень приветливая. О них никто дурного слова не мог сказать. Горе-то какое… Даже подумать страшно.
— Что ж, пойдемте, я вас немного провожу, — предложила Зина. — Я все равно иду к вашему дому.
Женщины пошли к выходу. В этот раз Крестовская шла уверенней, поскольку следовала за начальницей. И уже на улице, под огромным ярким фонарем, смогла как следует ее рассмотреть.
К удивлению Зины, Громовская оказалась гораздо красивее, чем ей показалось в подвале. Особенно хороши были пышные рыжие волосы и зеленые, выразительные глаза. Эти рыжие волосы напомнили Крестовской Лору Барг, и для нее было очень неприятным это сравнение, похоже, Барги мерещились Зине буквально на каждом шагу.
Они шли быстро, сохраняя напряженное молчание. Было видно, что Громовская думает о чем-то своем. Возле подъезда распрощались. Зина повторила, что ждет ее звонка, и женщина пообещала позвонить. Затем быстро скрылась в подъезде, и было слышано, как цокают ее каблуки по ступенькам лестницы.
Сама Крестовская решила воспользоваться случаем и, если уж оказалась здесь, зайти побеседовать с семьей Раевских, с родителями убитой девочки.
