— Так я и думал.
Затем он решительно прошел в комнату. Положил пакет на стол. Включил люстру. Распахнул настежь окно. В комнату сразу ворвался холодный воздух. Зина поморщилась.
— Ты сегодня ела что-нибудь, ну, кроме коньяка? — кивнул он на стол.
— Не помню, — Зина отвела глаза в сторону.
— Значит, так, — Григорий резко повернулся к ней. — Взяла полотенце и быстро пошла в ванную. Пора привести себя в человеческий облик. На тебя страшно смотреть. Ты ведь женщина, в конце концов! Пока ты будешь в ванной, я накрою на стол. Еду я принес. Пить будешь только чай, поняла? Поговорим по-человечески. Не дело вот так себя убивать. И из-за кого?
— Ты знал, — вяло сказала Зина.
— Разумеется. Ты все правильно сделала. А теперь быстро пошла в ванную! Потом поговорим.
Возможно, Крестовская нуждалась в том, чтобы кто-то ее встряхнул, вот так покомандовал. Выйдя из ванной с мокрыми волосами, она почувствовала себя совсем другим человеком. Конечно, это было не уютное спокойствие, в которое она пряталась, а уже некое действие, но оно понравилось ей даже больше. Зине было почти хорошо.
В комнате уже был накрыт стол. Еда разложена по тарелкам, дымился чайник. Все так по-домашнему, уютно.
— Садись, — скомандовал Бершадов, — и ешь.
— Что это? — Крестовская с интересом пододвинула к себе тарелку.
— Тефтели в томате с пшеничной кашей. Между прочим, я сам готовил. Догадывался, в каком ты состоянии, поэтому еду с собой принес.
Из бумажного пакета выглядывала алюминиевая кастрюлька и миска. Зина через силу начала есть. Неожиданно все это оказалась невероятно вкусным, и Крестовская проглотила все с огромным аппетитом. Вкусная еда придала ей сил, даже ее настроение улучшилось. Глядя на нее, Бершадов улыбнулся:
— Ну наконец-то! Добро пожаловать домой.
— Куда? — не поняла она.
— В себя! И долго ты еще будешь убиваться из-за такой мрази, как этот Барг? Я ж тебя предупреждал!
— И долго ты еще будешь за мной следить? — в тон ему ответила Зина.
— Я не следил, — Бершадов стал серьезным, — я знал, что у него есть ребенок. И ждал, когда все это выплывет наружу.
— Откуда ты мог знать, что я с ним помирюсь? Мы расстались с ним еще весной прошлого года! — вскрикнула Зина.
— Это было несложно, — Григорий даже не улыбнулся. — Барг из тех людей, что все время пятятся. Он — ничтожество. Такие все время ползут назад. Пройдет время, и полезет к тебе снова. Это самое мерзкое, что только может быть в мужике. Наплевать в душу женщины, и лезть к ней снова.
