— И что мы можем сделать? — спросил Купер.
— Мы ничего не можем сделать. Люди из бюро снаружи готовы прищемить ему задницу, если мы отследим еще одно проникновение. Вы, ребята, можете узнать, что означают эти цифры и как мы можем использовать их в будущем, — он покачал головой. — Черт возьми, если бы они были у нас во время Холодной войны, мы могли бы сбросить листовки на Москву, и русские бы затрахали себя до смерти. В этом есть мощный военный потенциал.
— Кто еще…
— Вы двое. И точка. Ни слова, ни намека остальным. Поняли меня?
— Гамильтон и Грин…
— Ни хрена не знают. Вы. И точка. Поняли?
И Розенталь, и Купер кивнули.
— Тогда все в порядке. За работу.
Разберутся они в этом, и если да, то кто именно? Купер, думает он. Купер более сообразительный.
Но он надеется, что это Розенталь.
В любом случае это не имеет значения.
Что с этим будет делать Агентство?
Достаточно ли у них смелости, чтобы использовать это?
Он смотрит на забинтованный обрубок того, что раньше было его пенисом, жалеет, что не вырвал яички, но думает о Шестом ряде чисел, повторяя цифры, как мантру, и почему-то не имеет значения, есть они или нет.
Он все еще может чувствовать удовольствие.
— Господи. Как мы могли быть такими придурками?
Розенталь заглянул Куперу через плечо, стараясь не обращать внимания на собственную сводящую с ума эрекцию.
— Посмотри на них, — сказал Купер. — Они входят в ряд Фурье. Не знаю, почему мы не заметили этого раньше. Каждый шаг возбуждения характеризуется новым набором. Умножьте первый набор на косинус целых кратных переменной, и вы получите следующий набор. И усиление первоначального эффекта.
— Итак, — медленно произнес Розенталь. — Мы умножим их еще пару раз. И он…
— …умрет, — закончил за него Купер.
— Если мы сможем отправить их обратно.
— Ты шутишь? Если он пошлет нам еще одну последовательность, мы запрограммируем сервер на мгновенный ответ. Нам даже не придется самим с этим трахаться.
— У него не будет времени сбежать. Они отследят звонок и найдут его мертвым.
— Именно.
— Ты просто гений.
Купер усмехнулся.
— А разве были какие-то сомнения?
Состояние тела потрясло даже Кигельмана.
Розенталь лишь бегло взглянул на фотографии, и этого ему было достаточно. Повсюду была кровь — черная на черно-белых снимках, поразительно алая в цвете. Обе руки были засунуты в полость тела сквозь живот.
Все шестеро мужчин в комнате молчали.
— Это никогда не должно покинуть стены этого офиса, — сказал мужчина из Агентства. — Я достаточно ясно выразился?
