— Стоять! — заорал я и выстрелил вверх. — Кто шевельнётся — стреляю на поражение!
Мои жёны замерли и неохотно разошлись.
— Вы! Обе! Пятнадцать суток строгого ареста! Корасон! Отбери оружие!
Я, наверное, был похож на кипящий чайник. Хафиза меня успокаивала и вообще — была необычайно мягкой.
Машину вела Эллида. Натача сидела на переднем сидении салона, лицом ко мне, и всю дорогу глядела в окно. Хелена — на том же сидении, но между ними были Корасон, Габэ и Изабель. Хелена тоже была занята рассматриванием ночных огней снаружи. Иногда на неё что-то находило и она промакивала глаза платком, очень осторожно, чтобы не размазать тушь и тени. Иногда она трогала разбитую бровь. Мне не терпелось обеих скандалисток пропесочить, но Хафиза мягко отвлекала меня.
— Али! Ну, не сердись! — она склонилась к самому моему уху. — Европейцы всегда так — дерутся, а потом вместе пьют.
— По-моему, они сначала вместе выпили, а потом подрались, — поправил её я.
— Они всё равно помирятся, — уговаривала меня Хафиза.
— А ты уже помирилась с Зульфиёй?
— У нас — другое дело! — обиделась Хафиза. — Она не хочет признавать моё старшинство. В нашем конфликте нет никаких расовых, национальных или политических мотивов.
— То есть, ты утверждаешь, что все расовые, национальные и политические конфликты бледнеют на фоне ваших с Зульфиёй разборок?
Сидящие рядом жёны засмеялись. Натача улыбнулась, не оборачиваясь, затем скривилась и потрогала губу. Хелен повернула голову и посмотрела в её сторону.
Конечно, я был уверен, что, как только они протрезвеют, их мозги опять начнут нормально работать, и они помирятся, но дома я разместил их по каютам с запретом выходить. Я знаю, что одиночеством моих жён не сильно испугаешь, но сам статус арестованных их сильно тяготит. Им отключают телефоны, Сеть, они не могут принимать решений, не могут отдавать распоряжений, их очередь на секретарское дежурство не компенсируется. Они не выезжают в город. Правда, в нынешних условиях это плохо отражается на всех. Но, "орднунг ист орднунг", как говорит сама Хелена. Пусть в следующий раз думают перед тем, как открывать рот или что-то делать.
Вечером перед сном Хафиза ещё успела просмотреть планы на следующий день, прежде чем я вытащил её на вечерний обход. Мы заглянули в грузовые отсеки, в кают-компанию, спортзал. Изабель с Саль-ялой отрабатывали какие-то упражнения, а в сторонке, на лавочке, за ними наблюдали Фархад и Пунь-туль. Странно, у них разница чуть больше года, но Пунь-туль выглядит как взрослая девушка, а Фархад ещё совсем мальчишка.
