В течение этого периода он посетил советское посольство в Кенсингтонском дворцовом саду только три раза, и все это было связано с простыми административными целями, связанными с аккредитацией прессы или необходимостью получения визы.
По крайней мере, в это Герберт был уверен; Вероятно, в Лондоне не было здания, за которым наблюдали бы с большим рвением, чем за советским посольством. Five’s Watchers разместились в припаркованных снаружи автомобилях (которые меняли нумерацию и перекрашивали каждые несколько месяцев) и в зданиях напротив. Они постоянно снимали приходы и уходы и неизбежно реквизировали каждый новый и улучшенный микрофон для прослушивания, на который Five попала в свои грязные руки.
Для этого была веская причина. Из всего персонала советского посольства - а среди противоборствующих стран Лондон был вторым по значимости станцией Москвы после Вашингтона - только около трети были настоящими дипломатами. Еще треть принадлежала МГБ, советской гражданской разведке, а последняя треть была прикреплена к ГРУ, военной разведке.
К файлу были приложены переводы нескольких статей Казанцева. Один был отклонен анонимным каракулем на полях как «ужасный скучный мусор», но на самом деле большинство
казался Герберту интересным и в высшей степени читабельным.
Само по себе это ничего не значило. Если кто-то умел писать достаточно хорошо, чтобы выдать себя за журналиста, тогда мир шпионажа был для него настоящей устрицей. В отличие от дипломатов, репортеры могли отправиться куда угодно, от трущоб до дворцов и во все места между ними, встречаясь с людьми из самых разных слоев общества. Редкий журналист мог хранить секреты, как шпион, но это не значило, что таких людей не существовало.
Возможно, если бы Казанцева отправили в Лондон в те дни, когда Герберт был Наблюдателем, за ним следили бы более эффективно, и Файв был бы менее склонен увольнять его как стандартного корреспондента. Ни один репортер, которого когда-либо встречал Герберт, не стал бы обыскивать дом на Чолмели-Кресент, как это сделал Казанцев. Половые доски и плинтусы были отличительной чертой профессионала, человека, изучившего свое ремесло в школе МГБ, а не в газетах «Правды» или ТАСС.
Что бы ни делали или не говорили Пять файлов, Казанцев был шпионом, в этом Герберт был уверен; и иностранный шпионаж был единственной вещью, которую полиция всегда оставляла в покое. Грабители, насильники и даже убийцы платили по десять пенни, но международные интриги означали политику, а полиции нравилось держаться как можно дальше от политики.
