Однако до этого приходили обычные утомительные пути выяснения чьей-либо личности. Стоматологические записи могут быть проверены, отпечатки пальцев сопоставлены, общественные апелляции могут быть поданы; все это требует такого уровня персонала, который полиция не может себе позволить. Силам отчаянно не хватало людей, особенно в городах, и так было со времен войны. Слишком много молодых людей умерло, чтобы было иначе.
Герберт сошел в Грин-парке. Рекламные объявления приветствовали его, как старых друзей: «Доброе утро, начинается с Gillette». Пабы закрывались; через ненадолго приоткрытую дверь он услышал обычную шутку домовладельца. «Задницы и очки!» "У тебя нет дома, чтобы пойти?" и «Давай получим очки компании», - произносится с утомленным эрзац-росчерком провинциального актера.
Путешествие заняло десять минут, и все же это было похоже на переход из одного мира в другой. Южный Кенсингтон и Мейфэр могли быть разными континентами; Лондон может изменить лицо в мгновение ока, улица.
Там, где раньше были грустные мешки, теперь появились люди на десять лет моложе их, поколение, которое не было отправлено воевать и, следовательно, переполненное энергией и энергией; спивы с мягкими плечами и усами-карандашами, которые заговорщически подмигивали, проверяя время на часах Картье и зажигая сигареты позолоченными зажигалками.
Некоторые называли их мошенниками; они сами сказали бы, что времена меняются, и, возможно, как никогда раньше в Британии, гонка была стремительной. Пабы, которые они часто посещали, когда-то были прерогативой домашней прислуги, которая искала эль и домино. Теперь их вытеснили широкие парни и шикарные девушки.
Это была перемена, хорошо; Был ли это прогресс - другой вопрос.
Герберт мечтал выпить на ночь перед закрытием, но один взгляд в окно паба «Честерфилд» заставил его зайти туда. Помещение было заполнено пятью офицерами, большинство из которых он узнал, и большинство из них, несомненно, были пьяны и громко обсуждали вопросы национальной безопасности.
Жестокий режим Five и культура секретности с мрачной неизбежностью способствовали повсеместной культуре чрезмерного употребления алкоголя. «Честерфилд» был почти официальным водоемом, настолько, что в Пятом он был известен как Второй лагерь. Первый лагерь представлял собой клуб «Свинья и глаз» на верхнем этаже штаб-квартиры Five в Леконфилд-хаусе, созданный специально для того, чтобы не было слишком большого количества людей, сбегающих в паб; но прискорбное отсутствие атмосферы в клубе заставило их сбежать.
