«Нет, но я».
Таллох вздохнул. "Правильно. Скажи мне, что у тебя есть. И пусть это будет кратко. Название?"
«Неизвестно».
"Причина смерти?"
«Утопление. Наверное, насильственно ».
"Наверное?"
«Пока мы говорим, патологоанатом проводит тесты».
«Есть что-нибудь, что вы знаете?»
«Он был гомосексуалистом».
- Тогда твой идеальный случай.
Герберт решил проигнорировать это последнее замечание. «Сегодня я мало что смогу сделать, так что приду завтра утром после завтрака и возьмусь за дело».
- И, без сомнения, на сверхурочную работу.
Герберт вспомнил, что когда в последний раз поднималась тема сверхурочной работы, Таллох утверждал, что вся система искажена. По его словам, мужчины, которым нужны были деньги для своих семей, были теми, у кого не было времени, чтобы заработать эти деньги; Напротив, тем, у кого было свободное время, не на что было потратить деньги.
Герберт посоветовал ему выделить время, а Таллоху - деньги. Таллоху это показалось прекрасной идеей.
«Что ж, - продолжил Таллох, прежде чем Герберт успел ответить, - все здесь слишком заняты, чтобы тратить время на выпивку из напитка, так что вы здесь более чем добро пожаловать. Вы наверняка знаете их места обитания лучше, чем мы. А что насчет сцены? "
«Я, конечно, запечатал его. Я проведу тщательный обыск утром, когда будет достаточно света.
«Гордон Беннетт, - сказал Таллох. «В конце концов, мы тебя кое-чему научили».
И он повесил трубку.
Станция метро South Kensington находилась более или менее в конце Эксибишн-роуд, поэтому Герберту удалось найти ее, просто идя прямо, уворачиваясь от заядлых пьющих, которые направились в частные клубы после обеда - членство на месте за пять шиллингов - и оставались там, пока полдень переходил к вечеру, питаясь виски по сниженным ценам и оплакивая удачу. Южный Кенсингтон и Эрлс-Корт были полны таких мест, никогда не бывших земель подстриженных усов, пальто в армейском стиле и старых школьных галстуков.
Спустя семь лет после войны они все еще были утомлены, по-прежнему цепляясь за свое непонятное чувство, будто что-то произойдет. Ветераны войны преждевременно и неестественно постарели, их карьера была разрушена конфликтом; многие из них отошли в сторону, чтобы не быть растоптанными молодыми людьми, отчаявшимися заполнить их обувь.
Герберт почти сразу обнаружил поезд, идущий по линии Пикадилли на восток. В трубной системе все еще не было тумана; действительно странные дни, подумал он, когда эти зловонные туннели, вызывающие клаустрофобию, были чище и ярче, чем реальный мир наверху.
