Микояна при этом Вождь решил не трогать. Его Наркомат внешней торговли с началом войны превратился в фикцию. С Германией и ее сателлитами отношения были разорваны, а Британия и США не спешили восстанавливать связи, порушенные так называемым моральным эмбарго, наложенным за пакт Молотова-Риббентропа и войну с Финляндией. Впрочем, и сам Микоян, с первых дней войны назначенный курировать продовольственно-вещевое снабжение Красной Армии, оказался на этом посту весьма полезным, поэтому с ним вождь даже не беседовал. Не до того сейчас. Если все осознал и понял, в какую скользкую игру играл Хрущев, то хорошо, а если и не понял, то разъяснить можно и позже, а сейчас не до него. Работает – и ладно. Лаврентий за ним приглядывает, да и не только он.
Закончив разгребать дело фронды, Верховный Главнокомандующий смог сосредоточить свое внимание на других, не менее важных делах, и одним из них в преддверии грядущего вражеского наступления была операция «Инверсия». С того самого момента как германские генералы стали пытаться выйти на связь с космическим крейсером, товарищ Сталин уже был в курсе как намечающейся интриги, так и того, что для Империи такой способ завершения конфликтов был вполне обыкновенен. И в то же время приходилось о многом поразмыслить… Одно дело – это кланы эйджел, где каждая матрона сама за себя и несет ответственность только перед членами своего клана, а нарушение клятвы считается делом немыслимым, другое дело – германские генералы, являющиеся частью большой и давно сложившейся социально-политической системы. Если коллективный ответ системы будет отрицательным, то и договоренности, уже достигнутые имперскими товарищами с представителями противника неизбежно окажутся нарушенными. Им, то есть немцам, такое проделывать не впервой. На Советский Союз они пошли войной тоже вероломно, с нарушением действующего Пакта о Ненападении.
Поэтому в последний день лета в полдень на даче в Кунцево состоялось совещание в узком кругу, посвященное переговорам с генералами-заговорщиками. Сталин, Молотов, Берия и Малинче Евксина находились в кабинете Вождя, а каперанг Малинин, Ватила Бе и маршал Шапошников, заканчивающий свой курс лечения – на борту «Полярного Лиса».
– Итак, товарищи, – сказал вождь начиная совещание, – должен сказать, что у нас есть сомнение в том, что господа фон Клюге и прочие понимают смысл документа, который им предлагается подписать.
– Да, собственно, товарищ Верховный Главнокомандующий, – пожала плечами Ватила Бе, – мы им ничего не предлагаем подписывать, ибо эти тактики и командующие не уполномочены никакой реальной политической силой. Их так называемая организация – образование настолько рыхлое, что ухватиться за него решительно невозможно, так же, как невозможно пощупать руками межзвездный газ.
