Замок где-то на краю мира.
— Уважаемый, а не слишком ли быстро события развиваются? — Стройная, ослепительно красивая женщина сидела в кресле перед камином и задумчиво смотрела на огонь.
— Милая, мы сейчас одни, умоляю, не надо официоза. — Высокий мужчина подошел к ней и протянул бокал с рубиново-красным вином. — Он нашел ее так же, как давным-давно я нашел тебя. Но кто знает, может, им повезет больше?
— Истинный король и Любовь? Интересно было бы посмотреть, — откинув длинные рыжие волосы, произнесла женщина. Взяла бокал из рук мужчины и посмотрела на огонь сквозь вино.
— Вот мы и понаблюдаем, — улыбнулся мужчина, пропуская сквозь пальцы ее волосы. Женщина вздохнула и повернулась к нему. И неожиданно наткнулась взглядом на его губы. Поцелуй обещал затянуться надолго.
Саргон
Уже битый час я пытался уговорить Сирис поменять ипостась. Упрямая ящерица на все мои слова отвечала одинаково: отрицательно качала головой и поворачивалась ко мне хвостом. Это уже начинало немного бесить. Я терпеливо себе напоминал, что если не уговорю ее для начала поменять ипостась, то в скором времени женюсь на дочери Киана. О, эта девушка была еще той гадюкой. Нет, вела она себя тихо, спокойно, вот только чувствовалась в ней какая-то червоточинка. В отличие от этой вампирши рядом с Сирис я чувствовал себя как у прозрачного ручейка в жарки день. Эта малышка всегда была для меня глотком чистого воздуха.
Уже в тысячный раз я ей объяснял, что от нее хочу. Но Сирис смерила меня презрительным взглядом и опять отвернулась.
— Ну ящерка моя, — начал было я, но меня прервал Степан.
— Ты еще повесь на нее табличку «Моя собственность»! Ты ей кто? Муж, брат, сват? Ну что за идиот, — причитал домовой, а я стоял и хлопал глазами. Ну подумаешь, назвал пару раз своей. Но я так ее ощущаю. Когда вижу Сирис, то все мое существо кричит: «Моя!». И я не знаю, что с этим делать. Я четко помню тот момент, когда она отдалилась от меня. Помню, я тогда подумал, что она влюбилась. И плевать я хотел с высоты драконьего полета, что Сирис была ребенком. Эта мысль жгла меня, причиняла боль. Глупец, тогда я не понимал, что значит настоящая боль. Понял только после ее исчезновения.
И вот теперь я могу ее снова потерять.
— Слава, — тяжело вздохнув, произнес я, хотя ее человеческое имя резало мне слух. Как у меня получалось называть ее так раньше? — Пожалуйста, выслушай меня в облике человека. Обещаю, я не сделаю ничего против твоей воли.
