Согласно органицистской традиции, причина душевных расстройств лежит в органе, в мозге. Но не для Хаслама. Он прямо задается вопросом, что является причиной, а что следствием: является ли безумие причиной поражения мозга, или мозг оказывается поврежденным в результате расстройства психики. Так что органицизм его, в отличие от такового Пауля Флексига и множества его сегодняшних последователей, действительно весьма ограниченный. В том, что касается этиологии безумия, текст Хаслама оказывается гетерогенным. В этом мы убеждаемся и дальше.
В отношениях мозга с идеями не все так однозначно, но дело и не, как можно было бы предположить, в расстройстве органов восприятия. Хаслам полемизирует с сенсуализмом Джона Локка, говоря, что причина безумия не лежит в области обмана восприятия – скорее, сам обман восприятия объясняется болезнью мозга. Впрочем, еще раз скажем: Хаслам – далеко не Флексиг. В пятой главе «Наблюдений за безумием и меланхолией» он пишет: «Причины, которые мне удалось с уверенностью определить, можно разделить на физические и моральные»[78]. К первым относятся интоксикации, удары по голове, горячка, ртуть и т. д., а ко вторым – длительное переживание горя, страстное неудовлетворенное желание, религиозный ужас, внезапный страх… В качестве отдельной причины Хаслам называет зависимость психических процессов от небесных тел, в первую очередь, конечно, от Луны, откуда и закрепившееся за безумными название – лунатики.
В этой же главе Хаслам затрагивает и вопрос наследственной предрасположенности. И на сей раз стоит сказать, что, в отличие от многих сегодняшних ученых, он не дает однозначного ответа. Причем, если Хаслам и говорит, что в том случае, когда «один из родителей безумен, более чем вероятно затронуты безумием окажутся и его потомки»[79], то ответ этот отнюдь не отличается биологизмом наследования. Уж скорее, это вопрос наследования культурного, или, попросту говоря, воспитания:
Из причин, называемых моральными, величайшее число может скорее быть возведено к ошибкам воспитания, которые зачастую насадили юному разуму те семена безумия, которые при самых незначительных обстоятельствах готовы взрасти[80].
Одна из важнейших мыслей Хаслама: нельзя вдаваться в содержание того, что говорит пациент. В этом нет ни малейшего смысла. Разве есть смысл в том, чтобы вдаваться в содержание бредовых мыслей? Но в то же время ничего, кроме убеждения, у доктора не остается. «Представьте себе
