Эмили посмотрела на Маркуса – тот настраивал свой компьютер.
Все клиенты одинаковы. Всегда уверены, что их дело – самое неотложное. Кого-то в чем-то подозревают, или наоборот, он сам становится жертвой преступления – каждому кажется, что более вопиющего дела, чем его собственное, на земном шаре не найти. Исключений почти не бывает.
– К сожалению, сегодня я занята. У меня начал работу новый адвокат, и я должна ввести его в курс дела. На той неделе ваc не устроит?
– Нет-нет… что вы! Мы должны увидеться немедленно!
– А в чем дело?
Молчание.
– В чем заключается ваше дело? – повторила Эмили.
Глубокий вдох. Когда неизвестная Катя опять заговорила, голос ее дрожал.
– Я не могу… по телефону. Это не телефонный разговор… Когда вы сможете меня принять?
Даже не слова… что-то в ее голосе подсказало Эмили, что дело серьезное.
– В понедельник. Мы не работаем в субботу и воскресенье.
– Не знаю, удастся ли… Но умоляю – никому не рассказывайте, что я вам звонила.
– Ни в коем случае. Адвокаты связаны обетом молчания.
Что же это может быть? Молодая женщина ни словом не обмолвилась, почему ей так необходимо встретиться с адвокатом, но голос, манера говорить – ясно, что она предельно взволнована.
– Умоляю вас… неужели нельзя раньше понедельника?
Общее и важнейшее правило адвоката – придерживаться своих принципов. Нельзя идти на поводу у клиентов – съедят. Но в этом случае… похоже, что-то действительно неотложное.
– О’кей, – сказала она. – Увидимся завтра.
Таунхаус в Чисте – субботний ужин у родителей. Отец опять в депрессии, мать и Роксана изо всех сил пытаются его успокоить – но как? Для начала он должен хотя бы сообразить, что он не один на целом свете, что он нуждается в них – жене и дочери, а они нуждаются в нем.
Он сидит на диване, Каспар – тоже на диване, но на другом, напротив. Те самые диваны, на которых они боролись, когда были маленькие. На толстом персидском ковре – журнальный столик со стеклянной столешницей. На этот столик Роксана как-то грохнулась – сколько ей лет было? Семь? Восемь? У отца чуть не припадок случился – испугался, что стекло разобьется. Роксана до сих пор вспоминает этот случай: у баба>[12] даже мысли не возникло, что могла разбиться его маленькая дочь.
На столе – латунный поднос с тонкими, с изящной талией, чайными стаканами в серебряных подстаканниках. Все по заведенному обычаю – не успевала Роксана снять куртку в прихожей, мать уже ставит на стол чайный поднос.
Есть вещи, которые не меняются никогда.
