— Эля, твой вид ему тоже не нравится, но он как-то тебя терпит дома, — сладким голоском протянула Даша.
— Не имеет права выгнать, — мрачно сказала Эля. — А это мазня. Папе не понравится.
— Ничего, неприятность эту мы переживем, — усмехнулся Данила. — Как думаешь, в простенке вот здесь будет смотреться?
Девушка пожала плечами:
— Вешайте куда хотите, мне абсолютно фиолетово.
Она смерила меня презрительным взглядом, развернулась и ушла на лестницу, засовывая наушники под пряди длинных волос.
Мда.
Очередное сокровище.
Впрочем, где-то я ее понимаю. У меня тоже был готический период, правда, в более юном возрасте. Я протестовала против родителей, учителей, государственного строя, косметики, которую исследовали на животных, и прочих важных и возмутительных вещей. Потом само прошло. А тут явно протест против семьи. А может, и мальчики чем-то заслужили…
— Это Эллина, наша младшая сестра, — сообщил Данила. — И она права.
— Папе не понравится картина? — усмехнулась я.
— Не понравится, — подтвердил Данила. Потом еще раз оглядел картину и фыркнул: — Но мы все равно ее повесим.
— Бунта-арь, — протянула я с ноткой издевки в голосе.
— Есть немного, — подмигнули мне. Даша дернула плечиком, допила шампанское и пошла к столику, где стояла в ведерке со льдом бутылка:
— Я не при делах, я с папой спорить не буду!
— Трусиха!
— Как скажешь, братик!
Даша плюхнулась на роскошный кожаный диван и закинула идеальные ноги на стол. Даже тапочки у нее были на каблуках… Настоящая женщина породы стерва. Мы бы с ней подружились, наверное. Хотя я уверена, что она жутко боится одиночества и не подпускает подруг к своему альфонсу.
— Добрый день, Данила Алексеевич, — хриплый мужской голос с небольшим белорусским акцентом заставил нас обернуться. Мужчина средних лет с колоритными усами вошел вслед за Семеном и деловито поставил большую сумку на кафельный пол у входа: — Шо куда прибить-то?
— Добрый день, Аркадий. Прибить пару гвоздей сюда, в простенок, и повесить вот это полотно.
Данила указал на стену, на картину, а потом коснулся моей руки:
— Золотце, мне нужно отлучиться. Проследишь за процессом?
— Прослежу, — я запаниковала. Куда, блин? Он бросает меня на съедение сестрице и почти-зятю! Так дела не делаются, дорогой (в прямом смысле) Беркут!
Но волновалась я напрасно. Когда Данила удалился в глубину дома, Даша со звоном поставила бокал на мраморный столик и, обняв драгоценного Семена, сказала:
— Да-да, проследите, Ева, а мы пойдем играть в теннис, да, милый?
