— Я тебя хочу! — капризно ответил Роберт, крепко обнимая ее. — Почему ты не соглашаешься жить со мной?
— Ну сам посуди — все будут шушукаться за твоей спиной, противно хихикать и сплетничать, — терпеливо объяснила Ксюша. — Ты же взрослый человек, у тебя очень важный пост и ответственность, а тут такой пердимонокль…
— Да знаю я все это… Знаю, — вздохнул Роберт, скользя рукой по ее бедру. — Привыкну я к твоей подружке… Будем вместе тебя вспоминать…
— Ты душка, мой котеночек, — нежно и абсолютно искренне улыбнулась Ксюша. Что поделать, Роберт был ей глубоко симпатичен, большой романтик, задавленный весом обязанностей своей высокой руководящей должности. Да и помог он ей за этот год достаточно, чтобы испытывать к нему даже не просто благодарность, а огромную благодарность. Именно поэтому Ксюша передаст его из рук в руки Софье, а не оставит в поисках другой эскорт. Сонечка умничка, из ее сердца струится настоящее живое тепло нежности, дающее клиентам возможность почувствовать себя единственными и неповторимым.
— Думаю, тебе не терпится уладить практическую сторону нашей сегодняшней встречи, — в голосе Роберта прозвучали сухие нотки, и Ксюша покачала головой:
— Ну что ты! Это подождет!
— Как же, как же, — мужчина усмехнулся и достал из внутреннего кармана пиджака небольшой, но увесистый конверт. Ксюша с трепетом приняла его, заглянула внутрь. Паспорт. Права. Банковская карточка, прикрепленная скрепкой к контракту. Бумаги, сложенные вдвое. Новая жизнь.
Прижав конверт к груди, Ксюша задержала дыхание. Иначе заплакала бы от радости и благодарности. Роберт смотрел на нее с улыбкой, видимо, угадывая все чувства и мысли, танцующие веселую джигу в ее голове. Ксюша сглотнула с трудом и пробормотала:
— Ты прав, так гораздо лучше… Спасибо…
— Не за что, — отмахнулся он, отпивая свой любимый ром с корицей. — Видеть счастье на твоем ангельском личике — для меня важнее всяких спасибо.
Ксюша спрятала конверт в сумочку и приникла к Роберту, лаская его лицо, плечи, руки, и тот жадно обнял ее, собираясь с толком использовать каждый момент этой последней встречи… Пусть… Он заслужил.
* * *
Матвей проснулся поздно. Хотя, каким чувством понять, поздно или рано, если на улице все так же светло, как когда он притащился на старинную скрипучую кровать, всхлипывая от ломки и жалости к самому себе, когда свернулся калачиком, подтянув насколько возможно колени к груди и проклиная все на свете, а особенно хитрую девчонку, владевшую теперь его жизнью.
