— Васильич, ну что, готов?
— Как юный пионэр, — проворчал хозяин, поглаживая бороду. — Я ж просил потихоньку, а ты, кобелюга влюбленная, небось, покоя девочке не дал!
— Чесслово, даже ни в мыслях не было! — Андрей, защищаясь, поднял руки вверх. — Я такси, без страха и упрёка, я вообще только средство передвижения! Саш, скажи ему…
— Чистая правда, — пропела Саша, натирая до блеска стекло старинных скрипучих часов с маятником. — Васильич, давай я один раз утром тут генеральную уборку сделаю?
— Успеется с уборкой, — буркнул Васильич. — есть дела поважнее…
Саша сразу стушевалась, от недовольного тона хозяина, словно кто-то отобрал невидимые крылья, подаренные Андреем.
Васильич заметил это и спохватился:
— Иди сюда, брось уборку!
Саша прошла за стойку, принялась протирать пивные кружки, но хозяин отобрал у нее полотенце:
— Не сердись, Александра. Мы просто все на нервах в последнее время. Ты здесь совершенно не при чём, ты все делаешь правильно!
— Да я не сержусь, — тихо ответила Саша, — просто столько всего в такое короткое время…
— Все быстро наладится, не волнуйся!
Он хотел сказать еще что-то, но дверь скрипнула, впуская посетителя, и Андрей громко приветствовал вошедшего:
— Опаньки, какие люди и без охраны!
— Где тебя только носит! — обрадовался и Васильич.
Саша вежливо улыбнулась маленькому худенькому, как подросток, мужичку с длинным тонким носом. Стопроцентно, он и есть Буратино, о котором она пока только слышала. По-видимому, его здесь жалуют, но появляется он не часто.
— Привет честной компании, — нервно отозвался Буратино, залезая на табурет. — Что новенького? О, сам вижу, новая девочка за стойкой!
Он оглядел Сашу и, как ей показалось, даже обнюхал ее, потому что его замечательный нос шевелился сам по себе, так что Буратино чем-то смахивал на хорька.
Васильич ответил:
— Ну да, ты так часто к нам заходишь… Ты чего?
Выражение лица Буратино не ускользнуло от Саши — озабоченное, внимательное, словно он пытался понять что-то и не мог… Тонкий нос снова зашевелился, и у Саши опять появилась дурная мысль, что мент обнюхивает ее или ее ауру. Буратино качнул головой:
— Ничего… Что-то мне не нравится… А что — не знаю.
Васильич и Андрей обменялись встревоженными взглядами, и Саше вдруг надоел этот бесконечный таинственный спектакль:
— Что же вам не нравится?
— Не вы, мадмуазель! — галантно ответил Буратино. — Что-то в вашем окружении… Или кто-то…
— В ее окружении я! — вмешался Андрей. — Не темни, Димыч!
