— Ну-ка, посмотрите, кого они выставляют?
— Готовят большого Сыдыка, — прибежал Курман.
— Пусть будет Сыдык. Тогда мы выставим Тумеке.
— Он же не комсомолец!
— Сыдык тоже не комсомолец. Разве мы можем ударить лицом в грязь?
— Ладно, — согласился Осмон. — А где Туменбай?
— Вон видишь, сидит на вороном аргамаке Василия.
— Только этот аргамак не годится.
— Да, он слишком неповоротлив. Для оодарыша больше подойдет темно-рыжий жеребец, он увертлив, как конь русского казака, — закончил Сапарбай.
— Ладно, седлайте темно-рыжего.
На середину огромного круга выехали два всадника. Толпа затаила дыхание, шум на поле ненадолго утих. Под Сыдыком был красивый рыжий конь с широким и круглым, как большой казан, крупом и сильной грудью. Когда он с изяществом и грацией поворачивал голову, челка его приподнималась и видна была белая звездочка на лбу. Туменбай сидел на приземистом, но крепком жеребце с волнистой гривой. Жеребец шел спокойно, без кокетливых движений. Большой Сыдык выглядел в седле грузным и важным. Туменбай казался скромнее.
— Туменбай ест у Василия один черный хлеб. Сил у него, наверное, маловато. Как бы Сыдык не сорвал его с седла! — беспокоился кто-то в толпе.
— Что хлеб! Если наш Тумеке даже одной капустой будет питаться, и тогда он не даст сбить себя с коня, — упрямо твердил другой.
— Скажи лучше, что он обессилел, пиля каждый день у Василия лес.
— Все равно Туменбай не ударит лицом в грязь.
— Большой Сыдык противник тоже не слабый.
— Слабый или сильный, не знаю, но позапрошлой зимой он к Туменбаю даже подступиться не мог.
— Да, тогда Туменбай один вырвал бычка у трех всадников.
Силачи подъехали друг к другу вплотную. Туменбай схватил Сыдыка за руку и резко потянул к себе, но тот даже не сдвинулся с места, точно прирос к седлу. У борцов немели руки, багровели лица, видно было, как напрягались жилы, как играли желваки, мускулы. Когда они, схватившись, старались стащить друг друга на землю, лошади под ними дрожали, отчаянно грызли удила и, сталкиваясь, падали на колени.
— Ну и рыжий! Вот это конь! — восхищались в толпе.
— Смотри, как конь Сыдыка слушается седока! — радовались сторонники Сыдыка.
— Темно-рыжий жеребец уже слабеет, — беспокоились другие.
— Надо было посадить Туменбая на лысого жеребца. Как бы этот не подвел!
— Не дай бог!
— И конь у него неплохой, и сам хорошо сидит, — успокаивал их кто-то.
— Все дело в коне. Если конь слабый, в оодарыше лучше не участвовать: может случиться беда.
